Читаем Кармила полностью

Първата случка в моето съществуване оставила силен и ужасен отпечатък върху съзнанието ми, и който фактически никога не беше заличен, бе един от най-ранните инциденти в моя живот. Някои хора ще го сметнат за толкова незначителен, че не би заслужавал да бъде описван тук. Въпреки всичко, вие ще разберете постепенно защо го споменавам. Помещението наречено забавачница, беше изцяло само за мен — огромна стая на горния етаж на замъка, със стръмен дъбов покрив. Не може да съм била повече от шестгодишна, но една нощ се събудих и оглеждайки стаята от леглото си, не успях да видя прислужницата. Бавачката ми също я нямаше и разбрах, че съм сама. Не бях изплашена, защото бях от онези щастливи деца, които старателно са държани в изолация от познаването на разкази за духове, приказки за вълшебници и от всички онези знания, които ни карат да се завиваме през глава при внезапното изскърцване на врата или когато пламъкът на загасваща свещ кара отражението от колоната на леглото да танцува по стената близо до лицето ми. Бях разсърдена и обидена тъй като помислих, че съм била пренебрегната. Започнах да хълцам готова да избухна в силен плач, когато за моя изненада видях едно сериозно, но много красиво лице да ме гледа от края на леглото. То бе на млада дама, коленичила с ръце под покривката на леглото. Погледнах я с нещо като приятно учудване и спрях да хълцам. Тя ме погали и легна до мен на леглото. Притегли ме към себе си усмихвайки се. Веднага се почувствувах приятно успокоена и заспах отново. Бях събудена от усещането, че две игли се забиват дълбоко в гърдите ми и извиках високо. Дамата се отдръпна с приковани в мен очи, след това се спусна на пода и аз си помислих, че се скри под леглото.

За първи път бях толкова изплашена и закрещях с всички сили. Бавачка, прислужница, домакин — всички дотичаха в стаята и чули историята ми, те не я приеха сериозно, а се опитваха да ме успокояват колкото можеха. Но макар и да бях дете, аз можах да забележа, че лицата им бяха пребледнели, с необичаен израз на безпокойство. Видях ги да надничат под леглото и оглеждат стаята, да се взират под масите и да отварят шкафовете. Домакинът пошепна на бавачката: „Сложи ръката си на тази вдлъбнатина в леглото! Някой НАИСТИНА е лежал там! Съвсем сигурно е, мястото е още топло!“ Спомням си как прислужницата ме разсъблече, как и тримата оглеждаха гърдичките ми, където им казах, че съм почувствувала убождането, а те да казват, че там няма видим белег.

Домакинът и другите две прислужнички, отговарящи за детската, останаха да бдят при мен цялата нощ. И от този ден някой винаги оставаше в стаята докато станах почти на четиринадесет години.

Бях много нервна дълго време след случката. Извикан беше и един доктор, който бе бледен и изглеждаше много стар. Колко добре си спомням неговото продълговато, посивяло лице, леко надупчено от едра шарка, неговата кафява перука! В продължение на известно време, всеки втори ден, той идваше и ми даваше лекарство, което аз, разбира се, мразех.

На сутринта след като видях привидението, аз бях в състояние на ужас и уплаха. Не понасях да бъда оставена сама дори и за един момент, въпреки че беше ден. Спомням си как баща ми се качваше горе в стаята и стоеше до леглото. Говореше мило, задаваше редица въпроси на гувернантката, смееше се от все сърце на някой от отговорите. Спомням си как ме потупваше по рамото и ме целуваше, казвайки ми да не се страхувам, че това е било само един сън и не би трябвало да ме нарани. Но аз не бях спокойна, защото знаех, че посещението на странната жена не беше сън! Бях УЖАСНО изплашена!

Бях малко успокоена от прислужницата на забавачницата, която ме уверяваше, че тя е дошла и ме е погледнала, че е легнала до мен в леглото, и че сигурно съм била в полусънно състояние, за да не разпозная лицето й. Но и това, въпреки че бе потвърдено и от гувернантката, не ме задоволи твърде много.

Спомням си, че през същия този ден, един почтен стар човек в черно расо, влезе в стаята заедно с бавачката и домакина, поговори малко с тях и много мило с мен. Лицето му беше приятно и благородно. Той ми каза, че ще се молят и събра ръцете ми една до друга. Пожела аз да изрека, докато те се молеха „Боже, чуй всичките ни молитви, в името на Исус!“ Мисля, че бяха тези думи, защото често си го повтарях и моята бавачка постоянно ме караше да ги споменавам в молитвите си в продължение на много години.

Спомням си съвсем ясно замисленото лице на този беловлас старец, неговото черно расо, високата стая с тромавите мебели по модата от преди триста години около него, оскъдната светлина проникваща в мрачната атмосфера през малкия решетъчен прозорец.

Старецът коленичи, трите жени също и той се моли високо със сериозен треперещ глас. Забравих целия си живот, предхождащ това събитие, а известен период време след него също бе изцяло потънал в мрак. Но сцените, които току-що описах изпъкват живо, както отделните картини на една заобиколена с мрак фантасмагория.

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза
Лира Орфея
Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжил роман «Что в костях заложено» (дошедший до букеровского короткого списка), а завершает «Лира Орфея».Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…

Геннадий Николаевич Скобликов , Робертсон Дэвис

Проза / Классическая проза / Советская классическая проза