Карнакки – охотник за привидениями

Мистер Блэк сегодня утром послал ко мне на борт посыльного из гостиницы, чтобы узнать, когда ему ожидать «ее» прибытия.

Я выругался; ибо, попади эта записка не в те руки, все было бы кончено. Я посоветовал клиенту даже не показываться рядом с кораблем и не пытаться каким-либо образом связаться со мной, обещав, что исполню свое обещание, как только позволит ситуация. А потом решил заставить его поволноваться, чтобы научить терпению.

– Вот что, – сказал я гостиничному посыльному, снимая с переборки картонку, на которой нарисовал копию «Моны» и передавая ее ему. – Отнеси этот рисунок на берег. Сходи в художественный салон, распорядись, чтобы вставили в дешевую раму, a потом передай в отель «Мэдисон Сквер» A. Блэку, эсквайру, проживающему в номере восемьдесят шесть, с уважением от капитана Голта. И пусть в салоне рисунок завернут хорошенько, как дорогую вещь. Вот тебе доллар за труды, сынок. Скажи им, что он оплатит расходы! А когда увидишь мистер Блэка, скажи, что она к нему приехала – обязательно произнеси это слово «она»! Вот так!

Когда он ушел, я уселся и закатился хохотом, попытавшись представить себе физиономию Блэка, когда он увидит, что это за «она». И понял, что могу забыть о нем до тех пор, пока не приготовлюсь к встрече.

16 апреля, ночь

Этим вечером я посетил мистера Блэка. Таможенники, как обычно, перехватили меня на пути и подвергли такому обыску, после которого мне не удалось бы пронести незамеченной даже почтовую марку. Однако не стоило бы им так утруждать себя – не стану же я вывозить «Мону Лизу» на берег в это средоточие шума и гама!

Когда я увидел мистера Блэка впервые после того, как он оставил корабль, он сразу рванулся ко мне.

– Где же она? – вопросил он с болезненным выражением на лице.

– Дорогой мой, – ответил я, – «Мону» под мышкой на берег не пронесешь. Быть может, вам нужна именно она, – и я указал на копию в дешевой раме, стоявшую наверху книжного шкафа.

– Прекратите шутить! – рявкнул он едва ли не грубо, но я только расхохотался. После чего достал носовой платок и бутылочку растворителя, снял картину со шкафа, положив на стол, смочил платок растворителем и осторожно, но решительно протер изображение.

Брови сошли моментально, как одно из двух других мест, в которых я положил краску особенно густо.

– Вот ваша «Мона», мистер Блэк, – проговорил я. – И, как мне кажется, вы должны мне двадцать пять тысяч долларов.

Он посмотрел, а потом завопил; да, воистину завопил. Сперва от восторга, а потом перешел к вопросам. Выдержав первый, я ответил на второй.

– Вы видели, как я рисовал картину, так ведь? – спросил я.

– Конечно! – ответил он.

– Ну, это было в Англии, где я рисовал себе памятку, – пояснил я. – После этого я взял «Мону», отмочил ее от фанерки, к которой вы ее приклеили, и перенес на картон. Потом пририсовал ей брови нейтральной краской, которой коснулся картины еще в паре мест, так что вы с мисс Ланни провели большую часть нашего путешествия, критикуя бессмертного Леонардо. Мисс Ланни ругала его еще крепче меня. Она сказала, если я не ошибаюсь, что моя картина подобна пивной бутылке рядом с изысканной венецианской вазой! Кажется, я ответил ей, что, на мой взгляд, он не слишком большой художник, вы же молчали, однако по лицу было видно, что вы согласны с леди. Словом, старина да Винчи наслушался в тот день неприятных для него слов. И все это время его шедевр, украшенный парой бровей и поправленный в паре других мест, взирал на нас с переборки. Я даже предложил таможеннику купить этот портрет за пятьдесят долларов, однако перспектива его не заинтересовала. Да, мистер Блэк, в этом рейсе я порадовал себя самого. Что значит стиль в собственном деле! Спасибо; да, мы договаривались на двадцати пяти тысячах. И, как мне кажется, нам следует отпраздновать это событие… под каким именем, кстати?

Сделка с врагом

Танкерный пароход «Ганимед», 5 ноября

Сегодня неприятности сами находили меня. Утром в ресторане я встретил человека, который знал слишком много.

Таков уж прискорбный результат чересчур тесного общения с таможенниками! Вечно невесть откуда вылазит человечишко, знающий предостаточно для того, чтобы ты перестал чувствовать себя спокойно. Можете не сомневаться, обычно таких мало, однако, должен признаться в том, что этому попрошайке известны кое-какие нюансы, за которые таможня Соединенного Королевства охотно заплатит, и он вполне недвусмысленно заявил, что держит доказательства в надежном месте и охотно извлечет их на свет божий в удобный для себя момент.

– Хорошо, мистер, – сказал я, – чего ты от меня хочешь? Ждешь, чтобы я заткнул тебе рот деньгами, предоставил тебе место стюарда на своем корабле, или чего-то еще?

– Мне не нужно от тебя, кэптен, ни того, ни другого, – ответил он. – Не стану отбирать у тебя деньги, но и не рискну выйти в море на твоем корабле.

– Хорошо, – проговорил я. – Выкладывай, что тебе нужно!

– Кэптен, – продолжил он, – я не ошибусь, если предположу, что ты не относишь себя к числу искренних патриотов?