Карнивора (СИ)

Марика долго не могла решить, идти ли ей в город вместе со всеми. Что она будет там делать? Все время обучения Марика оставалась в стороне от подростковых забав своих ровесников: ее, разумеется, не интересовали женщины, и без выпивки она тоже прекрасно могла обойтись. Участвовал ли во всем этом Дор, она не знала — иногда он исчезал во время подобных рисковых предприятий, но это совершенно ни о чем не говорило.

Марика догадывалась, что и в городе целью будут спиртное и любовные похождения, и боялась, что в обоих случаях окажется лишней. Но, с другой стороны, она давно хотела снова попасть в столицу. И очень надеялась, что Дор при необходимости появится рядом в нужный момент.

День выдался жарким, и выход из школы все откладывали — топать несколько миль по солнцепеку никому не хотелось. Наконец тени удлинились, палящий зной уступил место вечерней свежести, и Мастер Леви приоткрыл створку ворот, выходящих на широкую дорогу. Это был другой путь, не тот, которым Марика с Дорой шли в Кастинию первый раз. Здесь деревья не нависали с двух сторон, образуя тенистый свод, а ровно росли вдоль обочин. Широкие плиты мощения были гладко отполированы, и Марика невольно задалась вопросом, сколько поколений магов прошли по ней, уходя из Кастинии в большой мир?

Мир, которого она по-прежнему почти и не видела.

Да, теперь она понимала его значительно лучше. География, история, изульский язык и наречия западного Жемчужного поморья — любой выпускник Кастинии знал все это, не считая специальных предметов вроде алхимии, механики, медицины и многих других. Но у Марики все еще не было возможности соприкоснуться с миром напрямую. Путешествие из дома в Кастинию до сих пор оставалось единственным ярким воспоминанием ее жизни вне школы. И чем ближе она подходила сейчас к столице, спускаясь с холма, чем громче звучал гул улиц, поразительный и волнующий после тенистой тишины окружавших школу садов, тем сильнее билось сердце у Марики в груди. И даже тяжесть школьного пьентажа на шее не могла отвлечь ее от радостного предвкушения.

Она немного представляла себе город — в их первый день Дора показала ей самые важные места, поэтому Марика не боялась заблудиться. Очень скоро улица, по которой они шли к центру, пересекла уже знакомую площадь — если свернуть с нее в другой проулок, можно было выйти на дорогу, ведущую к калитке в стене школы. В памяти быстро оживали сцены пятилетней давности — вот здесь они с Дорой покупали только что испеченный меглеш, изульские лепешки с сыром, которые были очень популярны в Кастинии. Здесь Марика чуть не попала под копыта лошади, споткнувшись о неровный булыжник мостовой. Здесь они заглянули в храм Леса, в котором колонны в форме деревьев поддерживали ажурный каменный свод.

Марика шла за остальными выпускниками, не зная ничего об их цели в городе, и просто наслаждалась этим узнаванием, открытием знакомого и известного среди тысячи новых и удивительных вещей. Она запрокидывала голову, рассматривая высокие каменные фасады домов, которые стояли так близко, что небо превращалось в узкую бледную полосу, и можно было только догадываться по сгущающимся сумеркам о том, что солнце уже село. Иногда Марика оглядывалась на Дора, и словно говорила своим взглядом: «Смотри! Видишь?!» Дор улыбался и грыз яблоко.

Город вокруг шумел, кричал, стучал, хохотал — и внезапно обрушился на Марику удушливым объятием, резким запахом духов, теплом разогретого тела и томным голосом: «Привет, красавчик!»

Она отреагировала быстрее, чем успела подумать. Руки сами собой поднялись, и Марика с силой оттолкнула привалившуюся к ней девицу, вложив в ладони некоторое количество Силы. Будь она в Кастинии, обидчица отлетела бы на добрый десяток шагов от такого удара — но пьентаж на этот раз выручил, смягчив силу заклинания.

— Придурок! — завопила девица, чудом устояв на ногах. Марика тяжело дышала. Шум вокруг внезапно стих, и она поняла, что все вокруг смотрят на нее. И Дора среди них она не видела.

На узкой улочке, освещенной многочисленными фонарями и факелами у входов в таверны и некоторые еще открытые лавки, было очень многолюдно, однако возле Марики и девицы быстро образовался широкий круг. Другие выпускники стояли чуть поодаль, возле большой ажурной вывески с пронзенным стрелой алым сердцем. За спиной девицы собралось еще несколько похожих на нее женщин — что-то в их одежде и лицах вызывало у Марики ассоциации с перезревшими фруктами.

— Он меня оттолкнул! — снова взвизгнула девица, указывая унизанной дешевыми браслетами рукой на Марику. Из-под вывески в круг шагнул лысый громила — на открытых плечах бугрились мышцы.

— Идем, — внезапно раздался над ухом знакомый голос, и теплая большая ладонь схватила Марику за все еще болевшую после удара руку. Дор потянул ее за собой, прочь из толпы зевак, а позади них раздался громкий треск, и улицу озарило неестественное, слишком яркое сияние. Толпа восхищенно и испуганно ахнула. Марика обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть догорающие в воздухе цветы разноцветных искр.