Карнивора (СИ)

— Что это было? — спросила она Дора, который все еще тащил ее за собой.

— Отвлекающий маневр, — бросил он на ходу.

Они прошли несколько кварталов и оказались на одной из главных площадей Кастинии. Здесь тоже повсюду горели факелы — город еще не собирался отходить ко сну, наоборот, пробуждаясь после затишья жаркого дня. Только здесь Дор наконец остановился и повернулся к Марике.

— Ты в порядке? — спросил он, внимательно глядя ей в лицо.

Она не сразу нашлась, что ответить. Радостное волнение, которые охватило Марику, когда она вступила на улицы столицы, никуда не делось, но изменилось, будто поменяло свой цвет, окрасившись в темные, тяжелые тона. Она до смерти перепугалась там, на узкой улочке — но испугала ее вовсе не напрыгнувшая внезапно девица или громила, явно собравшийся поломать ребра слишком грубому клиенту.

«Привет, красавчик!» — сказала девица, и в ее голосе не было ни тени сомнения. Означает ли это, что Марика слишком долго изображала из себя мальчика — настолько, что в ней уже не узнавали девушку? Может, потому новички с таким удивлением и смотрели на нее? Потому что не верили?

А Кит? Может быть, и он уже давно не видел в ней ничего, что могло бы его привлечь? Она была просто другом — таким же, как и другие ученики?

А Дор? Дор, который отказался ее тогда поцеловать? Дор, который прожил с ней бок о бок все это время и ни разу не испытал ни малейшего неудобства по этому поводу?

Ну и, в конце концов, каждый ученик школы, который проводил в школу городских шлюх, но ни разу не взглянул на Марику даже с тенью интереса, с малейшим намеком на желание?

Внезапно ей захотелось провалиться сквозь землю и оказаться как можно дальше от многолюдной площади. Будь они в Кастинии, Марика могла бы попробовать исчезнуть — становится невидимым, или, точнее, незаметным на короткое время умел почти любой маг. Но она была слишком взволнована, чтобы пробовать провернуть такой трюк со своим пьентажем — к тому же Дор по-прежнему держал ее за руку.

Его пальцы были очень теплыми, почти обжигающе горячими.

— Марика. — Дор все еще пристально смотрел на нее. — Скажи что-нибудь.

Она помотала головой и попробовала высвободить ладонь. Дор только крепче сжал пальцы. Немного прищурился, а затем вздохнул и улыбнулся. Будто наконец что-то понял.

Он поднял вторую руку, поднес к лицу Марики и провел пальцами по щеке, к подбородку, вновь наверх, убирая со лба отросшие черные пряди, вниз к переносице, вдоль скулы к губам — Марика, как завороженная, следила за его движениями, чувствуя, как под его пальцами ее лицо оживает, будто Дор заново создавал его, вылепливал из податливой глины, вырезал из мягкой древесной породы, и у Марики появлялись и щеки, и нос, и лоб, и глаза, и губы, и с каждым новым прикосновением она все сильнее хотела следующего, только чтобы получить это подтверждение, что она — здесь, она — существует, она — это она. И когда этого подтверждения захотело все ее тело, она просто шагнула вперед, почему-то точно зная, что этого будет совершенно достаточно.

Город вокруг шумел, кричал, стучал, хохотал, пока, наконец, не устал — и тогда факелы один за другим стали гаснуть, уличные торговцы собрали свои лотки, артисты прекратили представления, зазывалы умолкли, и ставни на окнах захлопнулись с глухим стуком. Дор еще раз поцеловал Марику, снова взял за руку — и они ушли по темным улицам туда, где город заканчивался, остановившись в нерешительности перед поросшей Лесом темной громадой холма Анк. Две тени исчезли среди его деревьев, и никто в целом мире, ни люди, ни Звери Леса, не смогли бы их найти, даже если бы очень захотели.

* * *

Марика проснулась перед самым рассветом от холода и щебета птиц. Она лежала на собственной рубахе, укрытая балахоном, и рядом никого не было. Марика приподнялась на локте, осмотрелась и рядом с собой на земле увидела что-то зеленое. Улыбнулась. Пружинисто поднялась на ноги, торопливо оделась, обула сандалии и положила яблоко в карман балахона.

Она медленно брела по Лесу, прислушиваясь к нему, пока не вышла к роднику, одному из тех, что бил из самого тела холма, неся с собой отголоски Силы Круга. Марика умылась и напилась ледяной воды, достала яблоко, с хрустом надкусила и пошла дальше вдоль склона холма. Когда солнце тронуло верхушки деревьев, она вышла на дорогу, мощенную полированными каменными плитами. Посмотрела наверх.

Там, в школе, вернувшиеся из города выпускники, собрав свои вещи, прощались с Мастерами и теми из друзей, кто еще оставался в Кастинии. Но Марика уже попрощалась с Ирги, Окиэ и Леви — и точно знала, что Дора в школе ей уже не застать. Ее пьентаж был на ней — а больше у Марики не было ничего. Пьентаж, ее руки — и знание того, кто она. И что должна делать.

Марика снова улыбнулась, подкинула в руке наполовину съеденное яблоко — и пошла вниз по дороге, на которую сквозь деревья упали первые длинные лучи утреннего солнца.