Каролина: между дождем и градом

— Ты должна понять, девочка, — губы коснулись мочки уха, тело мое покрылось мурашками, задрожало. — Этот ребенок — чудо для меня. Я не могу иметь детей, но вот стоишь ты и носишь мое продолжение.

— Но… — растерявшись, я свела брови на переносице, — как же тогда?..

— Сразу после рождения Марка самолет моей компании потерпел крушение в горах. Мы с Эриком единственные выжили, чудом месяц продержавшись на пайках из разбитого салона, — глядя в пустоту, мужчина словно провалился в свои далекие воспоминания, вызывая ужас в моей голове. — Нам удалось добраться к лесному домику. Каждый день палили сигнальные костры, но из-за бури в новогодние праздники поиски затянулись. Из-за последствий обморожения возможность завести ребенка является одним процентом на миллион, — сглотнув вязкую слюну, мужчина чуть сжал кулак на животе, меня окутала коконом его энергетика, защищая от мира вокруг сильнее любого щита. — И вот он, Каролина. Вот. Он. Мой один единственный шанс.

— Марк говорил, что ваше бесплодие последствие инфекции, — выпалила прежде чем подумала.

Владимир посмотрел на меня странно. Дескать: «Ты обсуждала такое с моим сыном?», но все же ответил:

— Марк ничего не знает.

Меня прошибло молнией от осознания, что Орлов поделился со мной чем-то ценным, сакральным. Странная атмосфера стояла в ванной комнате: умиротворяющая и спокойная. Я не боялась Владимира, не испытывала к нему страха, внутри пропала тревога. Тошнота, сопровождающая последние недели, куда-то делась, а голова прояснилась.

Вдруг Владимир не глядя взял расческу со стола, молча начиная вычесывать мои волосы тщательно и ответственно. Нежно разбирая пальцами пряди, он разглаживал их после ладонью, только в конце ритуала проходился щеткой пару-тройку раз. Прикрыв глаза, я впервые позволила себе растаять мороженым на солнце, открывая свое сердце шакалу:

— Когда мне было десять, родители забыли меня на улице ночью. Было минус двадцать где-то… Я думала, что не выживу.

Орлов замер, шумно выдыхая мне в темечко. Гневно хрипя, он пытался скрыть злость:

— Они нашли тебя спустя непродолжительное количество времени?

— Через десять дней, — развела руками я, Владимир за спиной застопорился. Вынужденно открыв глаза, я утонула мужчине… В его энергетике, силе, власти и умении проникнуть под кожу одними лишь глазами. — Сама нашла дорогу, ночуя в подъездах по пути.

— Ты ведь могла уйти в детский дом, — выплюнул мужчина, оскал его больше теперь походил на звериный.

— На тот момент у меня уже была сестра Соня. Маленькая, крохотная и такая беззащитная... — только благодаря зеркалу заметила, как на щеке возникла слеза. Я попыталась стереть ее, но не успела. Владимир поднял меня под ягодицы, поворачивая к себе лицом и усаживая на стиральную машину. — Мои сестры не видели другой семьи и очень любят маму с папой. Без них я бы не ушла.

Оперевшись руками по обе стороны от меня, Владимир нагнулся к моему лицу, с прищуром чеканя каждое слово:

— Напомни мне, девочка, почему я помогаю этим людям?

Сглотнув ком горле, я словно воспылала изнутри. Стала пьяной одномоментно! Собственные ладони уверенно упали на щеки мужчине, нежно поглаживая его легкую небритость. Голос звучал так нежно и мягко, как никогда ранее:

— Потому что ты хороший человек. Родителей не выбирают, и мы любим с сестрами то, что дал нам бог.

Маленькие искорки, словно праздничные салюты, мерцали у меня перед глазами от адреналина. Накрыв мою руку своей, Владимир прикрыл глаза, хрипло рыча:

— Повтори.

— Что именно? — искренне недоумевала я. — Про бога?

Усмехнувшись, он покачал головой. Импульсивно и резко:

— Нет, Каролина. Ты назвала меня на «ты». Я хочу услышать это снова.

Мои глаза были открыты до этого, но по ощущениям я распахнула их только в этот момент. Только сейчас в полной мере увидела мужчину напротив меня! Казалось, словно мы похожи намного больше, чем хотелось бы. Оба израненные прошлым, закаленные жизнью. Прошедшие тернистый путь, готовые пойти на многое ради семьи.

— Ты, — задохнувшись, я провела указательным пальцем по немного распахнутым губам, из груди Орлова вырвался хрипящий рык, — поцелуй меня. Прошу.

Ему не требовалось повторять дважды. Не Владимиру Орлову! Меня снес его напор, стиральная машина подпрыгнула на месте, когда мужские губы впечатали меня в стену за спиной. Язык яростно таранил мне рот, пока руки жадно бродили по телу, буквально разрывая на мне хлипкую футболку и тонкие шорты.

— Дьявол, — губы сомкнулись на оголенном плече, когда член, все еще скрытый брюками, вжался в меня между ног, — как же я давно хотел этого! Ты снилась мне каждую чертову ночь, Каролина!

Он прощупывал эту реальность, словно пытался убедиться в подлинности. Того же хотела и я, пока тело пылало во властных, требовательных руках!

—  Тогда, —  сглотнув вязкую слюну, прошептала, не слыша своего собственного голоса через бешеное дыхание Владимира мне в ухо, — чего ты ждешь?