Карп, который мечтал стать драконом

Она выглядела не такой измождённой, как накануне, но кожа её была всё ещё бледна. Катаси ответил беззвучно, склонив голову в полупоклоне. Пусть пережитые опасности сблизили их, он всё-таки не мог разрешить себе совершенно забыть о границах, которые неизбежно пролегали меж ними.

Юкия была молодой незамужней девушкой. Сложись всё иначе, он не то что не должен был ночевать с ней под одной крышей крошечного сарайчика. Он не должен был говорить с ней напрямую и даже смотреть на неё лишний раз. Катаси чувствовал теперь, когда опасность миновала, не только неловкость. Молодой человек с трудом понимал, как вести себя с ней, что можно и что нельзя. Оттого даже простой утренний разговор показался ему непозволительным.

Он был воспитан в деревне ныряльщиц за жемчугом и оттого не пугался, когда женщина нарушала правила так сильно, как могла бы. В его родных местах женщины вели себя намного свободнее просто потому, что были кормильцами в семье. Пока мужья прекрасных жемчужных дев нянчили дома их общих детей, те ныряли в холодные воды океана, чтобы жители суши могли вкусить морские дары. Это было опасно, но и в то же время прекрасно. Так говорила ему мать.

Мир, в котором вырос Катаси, принадлежал женщинам, в то время как за пределами деревень, главным промыслом которых было искусство его матери и сестёр, всё было не так. Отец учил его правилам этого мира с самого детства так же, как и штрихам кисти. Однако даже он не мог бы предположить, что путь Катаси приведёт его в дом существа, подобного Сойку. Как и то, что его нить судьбы боги так тесно переплетут с нитью девушки, которая, казалось, не принадлежит ни одному из двух миров, что были знакомы.

– Что ты рисовал? – спросила Юкия тихо.

Её взгляд, устремлённый теперь на кончики её пальцев, сложенных на коленях, был скрыт густыми ресницами. На мгновение Катаси показалось, что он может пересчитать их.

– Ты когда-нибудь видела обезьяну?

Юкия мотнула головой из стороны в сторону, но Катаси заметил, как её взгляд с интересом обратился к отложенному рисунку, который с её места видно было плохо. Он взял доску с уже успевшей подсохнуть работой и пододвинул её в сторону девушки.

Она посмотрела на его работу, и лицо её озарилось улыбкой. Юкия несмело подняла на него взгляд и протянула руки к доске. Безмолвно она спрашивала разрешения взять его работу в руки. Он кивнул, приободрив её улыбкой, как делал во время их занятий каллиграфией, когда девушка была не уверена, всё ли делает верно.

Юкия рассматривала работу. Восхищение в её взгляде заставило сердце забиться так быстро, словно он бежал. Мгновением позже Катаси укорил себя за гордыню: легко удивить дитя, не видевшее ничего, кроме стен собственной клетки.

Девушка же осторожно провела кончиком пальца по краю листа. Чем дольше она смотрела, тем шире и искреннее становилась её улыбка, которая удивительно её красила.

– Я раньше видела их только на картинках, – сказала Юкия. – Она совсем как живая.

Заворожённый то ли её восхищением, то ли звучанием её мягкого голоса, Катаси неожиданно для себя самого спросил:

– Ты знаешь легенду про обезьяну и медузу?

Девушка покачала головой. На бледных щеках появился едва заметный румянец. Катаси уже знал: она любила истории как сказочные, так и не очень.

– Когда-то давно морские медузы были совсем другими, – начал Катаси свой рассказ. – Сейчас их тела мягкие и почти прозрачные, а в ту пору у медузы были лапы, как у краба, и панцирь, точно у черепахи. Потому медуза была способна жить и в воде, и на суше, хотя домом считала океан. Всем она была хороша, да только не умом.

На мгновение взгляд Юкии скользнул к его лицу. Глаза её лучились предвкушением и, как показалось ему, лукавством. Этот мимолётный взгляд заставил юношу запнуться.

– В ту пору морской дракон, царь океана, заболел неизвестной хворью. Только одно средство было от неё, по словам целителей. – Тон Катаси стал наигранно жутким, точно он рассказывал эту историю не Юкии, а соседским мальчишкам из своей деревни. – Нужно было съесть обезьянью печень, ещё горячую от живой крови.

Тихий смешок сорвался с губ девушки, доставив рассказчику необъяснимое удовлетворение.

– Дракон решил послать за обезьяной медузу, которая могла выйти на берег и доставить древесного зверя в подводное царство живым. Хоть медуза и была глупа, обезьяну она отыскать сумела. Та лакомилась мандаринами, сидя на ветвях деревьев недалеко от берега. Тогда медуза принялась расхваливать сады морского повелителя, рассказывать, какие неведомые фрукты растут там, что ни одно земное существо не пробовало подобного. Обезьяна была создана любопытной. Потому она попросила медузу показать ей дорогу в морское царство, где она могла попробовать незнакомое лакомство.