Карп, который мечтал стать драконом

Конечно, медуза предложила ей сесть к ней на спину и прыгнула в воду. Они плыли так долго, что берег стал почти не виден. Тогда-то медуза, глупая от природы, стала сомневаться: а подходит ли эта обезьяна для лекарства. Она спросила: «Скажи, пожалуйста, дорогая моя подруга, а печень-то у тебя есть?» Обезьяна нахмурилась, почуяв неладное: «Моя печень?» – переспросила она. «Да, та, что, по легенде, может избавить морского дракона от всяких хворей», – ответила глупая медуза.

Юкия вновь засмеялась.

– Обезьяна поняла, что здесь что-то неладно. Будь её воля – она прыгнула бы в воду тут же и поплыла бы к берегу. Но тот был уже настолько далеко, что доплыть до него она бы не сумела. Казалось бы: вот пришла её погибель. Только обезьяна, в отличие от медузы, была хитра. Она стала думать, как ей спастись, и придумала.

Катаси остановился ненадолго перевести дух. Юкия всё ещё улыбалась, сидя на коленях перед рассказчиком. С удивлением художник понял, что эта картинка врезалась в его память, а значит, позже он с лёгкостью сумеет перенести её на бумагу.

– Обезьяна притворно воздела лапы к бескрайнему небу над головой и воскликнула: «Ах, позор мне, позор! Я забыла свою печень на берегу! Все обезьяны вывешивают её время от времени на просушку на ветви дерева, чтобы та не потеряла своей чудодейственной силы. Как раз сегодня утром я сделала это и, заслушавшись твоими прелестными речами о подводных садах, совсем забыла вернуть её на место».

Медуза принялась сыпать проклятиями и развернулась к берегу. Там обезьяна проворно вскочила на дерево и была такова. Как бы медуза ни звала её, беглянка и не думала возвращаться.

Катаси замолчал. Однако Юкия, кажется, ждала чего-то ещё и не спешила благодарить его за рассказ. Он спросил её:

– Что тебя смутило в моей сказке, Юкия?

– Ты начал с того, – ответила она, – что медуза в ту пору была другой, да только не рассказал, почему у неё нет теперь не только крепких ног, но и панциря.

– Точно! – совсем забыв о приличиях, сказал Катаси. – Медуза вернулась во дворец морского царя ни с чем. Она рассказала всё как есть, и за это её страшно наказали: придворные били медузу палками, пока тело её не стало мягким и прозрачным.

Юкия приоткрыла рот от удивления. Из-за этого выражения её лицо стало совсем юным.

– Но разве она виновата? – спросила она.

– А кто же виноват, если не она?

– По твоим словам, выходит, что все знали: медуза глупа. Значит, обмануть её нетрудно… Тогда, выходит, что это морской царь виноват: он дал ей невыполнимое задание.

Теперь засмеялся уже Катаси. Позже, перебирая в голове эти воспоминания, ему останется только удивляться, насколько просто рядом с Юкией оказалось забыть обо всём, что могло их разделять.

Юкия

Юкия смотрела на рисунок Катаси ещё какое-то время после того, как он закончил. Это был один из тех самых «живых» рисунков. Девушка слышала о таких животных от наставника. Обезьяна, изображённая Катаси, была маленьким зверьком с умными глазками. Она качалась на ветке, длинный хвост был подвижен, а глаза полнились умом.

Ей хотелось спросить: знает ли Катаси о том, что некоторые его работы обретали жизнь, а другие – нет? Ещё, если бы он ответил, что знает об этом, Юкия спросила бы его: почему так получается?

Да только она не успела: в домик охотника вернулся ёкай. Дух ласточки был почтителен, словно живой человек.

– Господин Катаси, госпожа Юкия, вам стоит поторопиться. Я и мои сёстры чувствуем приближение зимы. Отсюда до входа в город духов смертный человек будет идти три дня, а снег может быть здесь и того быстрее.

– Благодарю за заботу, – с поклоном ответил Катаси.

Его лицо, такое безмятежное в те минуты, когда он рассказывал сказку об обезьяньей печени, теперь стало хмурым и сосредоточенным. Юкия вдруг с ужасом осознала: её ждут три дня пути пешком и три ночи, полные боли.

Она не знала, как выдержит это. Все её мышцы ныли, а ноги, кровавые мозоли на которых только-только успели подсохнуть, смазанные мазью, и вовсе горели. Девушка не стала жаловаться, но сомнения неизбежно вспыхнули в её сердце и стремительно разгорались.

– Мы проводим вас до берега реки, – продолжал ёкай, – но дальше вам придётся идти самостоятельно.

– Это больше, чем я мог рассчитывать, – ответил Катаси, поклонившись ещё раз.

Художник принялся собирать сумку и укладывать прочие вещи, которые принесли для них мыши. Юкия же накинула на плечи стёганое кимоно и вышла из хижины на улицу. Там она нашла духа ласточки. Кое-что не давало ей покоя и волновало даже больше охваченных жаром ног.

– Я могу спросить вас кое о чём? – проговорила она вполголоса, чувствуя, как с каждым словом решительность покидает её.