Карп, который мечтал стать драконом

Юкия бросилась к Мию. В ушах стояли слова учителя: люди с духовной силой могли противостоять колдовству. Девушка вцепилась в маску. Она сжала её, надавливая пальцами, точно на хрупкую ракушку. Белая фарфоровая поверхность пошла трещинами и раскололась.

Три равные части упали на утоптанную землю под их ногами, обнажая лицо юной девушки. Та смотрела на Юкию напуганными человеческими глазами. Серо-зелёными, как заиндевевшая трава.

Катаси

Катаси смотрел на Юкию, на Мию, кошачья маска которой раскололась, открывая её истинный облик, и не верил в произошедшее.

Юкия отступила и пошатнулась. Катаси поддержал её. Девушка была бледна: похоже, сломав маску, она потратила куда больше сил, чем могло показаться.

Мию осторожно ощупывала своё лицо. Она была юна, возможно, даже младше Юкии. Её кожа была нежной и светлой, губы – розовыми и пухлыми. На щеках играл румянец, совсем несвойственный жителям города духов. Катаси понял: Мию живая, такая же как и они с Юкией.

– Ты и есть пропавшая невеста, Мию? – спросил Катаси, хотя уже знал ответ.

Мию встрепенулась точно воробей, стряхивавший с перьев утреннюю росу. Её коротко стриженные волосы упали на лоб. Она заправила прядь за ухо, вновь ощупала свой нос и лоб, коснулась пальцами приоткрытых губ.

– Меня зовут Рей, – сказала она в конце концов.

Девушка улыбнулась: она с облегчением обнаружила, что неведомая сила больше не мешает ей говорить о себе.

– Нам нужно во дворец, – сказала она так решительно, что Катаси почувствовал порыв тут же ей подчиниться.

– Так это правда? – спросила Юкия. – Они ищут тебя?

– Да. На меня напали, когда я спускалась в город духов. Тогда и вмешался Норито, мой благодетель. Маска скрывала мою сущность и должна была защитить меня до поры до времени, но он погиб, так и не сняв заклятие. Сама я сделать этого не могла, как и рассказать кому-то, кто я на самом деле. Почему никто не догадался, что я человек, просто потому, что я появилась в доме Норито в ту же пору, что пропала невеста? Я не знаю. Может быть, он сделал что-то ещё, чтобы меня было трудно найти. Как же хорошо об этом говорить!

Девушка засмеялась. Катаси и Юкия смотрели на неё и улыбались.

– Как же мы доберёмся до дворца, если нас стережёт убийца, может, и не один? – спросила Юкия.

Весёлость Мию, а вернее, Рей сменилась тягостной задумчивостью.

Катаси, всё ещё державший в объятиях Юкию, посмотрел на осколки маски, которая лежала подле них. Если бы они могли скрыть своё присутствие и проникнуть во дворец тайно. Да только вот сделать это, похоже, было невозможно… Маска лежала на земле, заколдованный фарфор блестел не хуже жемчуга.

«Кот съест тебя, несносный мальчишка!» – вспомнил Катаси шутливую угрозу детей. Было всё-таки нечто забавное в том, что духи реки считали кошек чудовищами. Кошек, которых Катаси любил с детства.

Мама всегда привечала кошек, оттого на их дворе вечно собирались местные мохнатые попрошайки. Они знали, что в доме ама можно найти остатки дневного улова, шкуру, чешую, косточки… Катаси нравилось, когда кошки постепенно привыкали к нему и начинали доверять. Они ластились к мальчику, тёплые и мягкие. Он наблюдал за ними. Кошка была тем зверем, которого он мог бы нарисовать с закрытыми глазами.

Маска изображала кошку и страшно пугала духов. Катаси прикрыл глаза, удивляясь тому, какое, по сути, простое решение пришло к нему в голову. Если они не смогут проникнуть во дворец тайно, может быть, стоило сделать нечто противоположное?

– У меня есть одна мысль, – сказал он неуверенно, боясь обнадёжить девушек зря. – Я хочу кое-что попробовать.

Он достал отцовскую кисть и взял баночку с краской, которая всё ещё стояла на земле после того, как Рей рисовала на них символы, скрывающие сущность человека. Художник подошёл к стене дома. Она была серой, краска с неё уже начала слезать, но это было самое лучшее место, чтобы осуществить его задумку. Его план походил на бред безумца, но, возможно, именно поэтому он и впрямь мог сработать.

Он рисовал морду кота так высоко, как только мог. Она напоминала о Кото, возможно, потому что Катаси вспоминал, как плыл, сидя на спине исполинского сома, когда рисовал её. Штрихами он наметил плавный изгиб спины, лапы, мощные, увенчанные толстыми чёрными когтями. Кот получался действительно огромным. Он заканчивал кисточку, завершавшую непропорционально длинный хвост, когда Рей сказала тоном, полным понимания:

– Это и впрямь может сработать.

«Может, – подумал Катаси, – если я пойму, как его оживить».

Когда рисунок был закончен, ничего не произошло. Катаси отошёл назад, глядя на стену, но изображение оставалось плоским. Кот, весьма свирепый на вид, нужно сказать, не думал покидать стену и становиться объёмным.

– Что теперь? – спросил он, не особо надеясь ни на ответ, ни на озарение.

– В нём есть жизнь, – сказала Юкия. – Нужно просто как-то разбудить его.

Девушка подошла ближе и положила ладонь на бок исполинского зверя.

– Давай, милый, ты очень нам нужен, – сказала она, погладив кошачье бедро, будто он и впрямь был настоящим.

Ничего не произошло.