Карт-Бланш для Синей Бороды

– Нет! Нет! Все не так! Сэр Оуэн просил меня стать его женой, просил дважды, но я отказала! Поверьте мне, ваше величество, я не смогла бы поступить так грешно и подло!

– Пустите! – граф оттолкнул гвардейцев и повернулся к королеве. – Ваше величество, – сказал он страстно. – Я готов поклясться чем угодно, готов пройти любое испытание, чтобы доказать, что моя жена – самая чистая и добродетельная женщина на свете. Кроме меня её не касался ни один мужчина, и выслушивать подобное от развратницы – вашей крестницы, для неё мучительно. Я никогда не женюсь на леди Милисент, даже если мне будут грозить казнью, а если заставите расстаться с Бланш… это будет хуже смерти.

– Уйдете в монастырь? – холодно осведомилась королева.

– Если это заставит вас поверить нам – Бланш и мне, то готов принять постриг немедленно, – произнес Ален в звенящей тишине.

– Не слишком ли далеко ты зашла, Ригунта? – спросил король мрачно. – Мужчина сказал, кого он выбирает – законную жену, добродетельную женщину. Чего ещё ты хочешь добиться?

– Значит, добродетельную? – переспросила королева, что-то обдумывая.

– Почти святую, – сказал Ален.

– Вы в этом уверены?

– Я верю ей больше чем самому себе, – ответил он просто.

Слезы подкатили к горлу, когда я это услышала. Наверное, никогда я не любила мужа так сильно, как сейчас.

– Хорошо… – протянула королева. – Вы почти убедили меня. Раз желание графа – этого камня преткновения для двух женщин – быть мужем самой добродетельной, я предлагаю испытание…

– Что угодно, ваше величество, – Ален преклонил колено перед креслом королевы. – Требуйте – и я исполню.

– …испытание не для вас, Конмор. Для ваших леди.

Граф вскинул голову, не понимая.

– Что вы так уставились на меня? – королева скупо улыбнулась. – Они пройдут испытание, мы выясним, кто из них – самая добродетельная, и вы получите жену. Согласны?

Глава 33

Ален медлил, и королева тут же высмеяла его колебания:

– Или вы сомневаетесь в добродетели леди Бланш? Которой верите больше чем себе?

– Вы неправильно поняли моё замешательство, – возразил Ален спокойно. – Я не могу согласиться на это, не зная, что предстоит пройти Бланш. Я не хочу ею рисковать.

– Ей ничего не грозит, де Конмор, – подперев подбородок, королева смотрела на него прямо и насмешливо. – Она останется жива, здорова и невредима. Даю вам в этом слово. Или вы настолько не доверяете своей королеве? Разве я хоть раз вела себя глупо и необдуманно, чтобы вы могли меня в этом упрекнуть?

– Нет, ваше величество, – ответил Ален. – Вы всегда были мудры и справедливы.

– Так будет и в этот раз. Вы согласны?

Ален медленно оглянулся, посмотрев на меня. Лицо его смягчилось, он еле заметно улыбнулся мне и кивнул, давая понять, чтобы я не боялась.

– Я согласен, – сказал он громко. – Я уверен, что моя жена Бланш де Конмор – добродетельнейшая из женщин.

Сердце моё оборвалось куда-то в пятки, и я даже не могла дышать. Добродетельная? Я?! Та, которая из-за денег согласилась вступить в брак, который на самом деле не был браком? Которая желала чужого мужчину так, что готова была отдаться ему при первой же возможности? Которая обманывала мужа, обещая принять на себя проклятие, которого не существовало? Лоб мой покрылся испариной, и я отерла его рукавом, позабыв о платке. Наверное, я крикнула бы, что не желаю этого испытания, но взгляд Алена остановил меня. Его взгляд удерживал, успокаивал, безмолвно убеждал, что все будет хорошо. Может, и вправду – будет?

– Я тоже согласна, – подтвердила Милисент. – О моем позоре известно уже всем, но я готова поклясться, что ни один мужчина, кроме милорда Конмора не держал меня в объятиях.

– Леди Бланш тоже согласна? – поинтересовалась королева.

Мне пришлось приложить усилие, чтобы кивнуть.

Король заерзал в кресле и спросил:

– Вы что задумали, моя дорогая? Это будет уместно при таком скоплении народа?

– Думаю, вам предстоит забавное зрелище, – ответила королева загадочно и поманила одну из своих фрейлин.

Прошептав что-то ей на ухо, королева улыбнулась с таким торжеством, как мог бы улыбаться Господь Бог, свершив последний суд на этой грешной земле.

От страха ноги совсем не держали меня, и я села на лавку. Что касается Милисент, она, наоборот, выпрямилась – златокудрая, похожая на фею, ничем не выказывающая боязни.

– Солома прелая, порой,
Казаться может розой…

[1]

Надтреснутый голос, прозвучавший под сводами Конмора, поразил меня точно так же, как если бы эту песенку пропела моя покойная бабушка, вдруг объявившись перед королевской четой.

Вильямина!

Нищенка, гадалка, сумасшедшая – именно такой ее все считали, но сейчас даже королева благосклонно приняла её появление. Вильямина несла длинный ларец из черного дерева и с поклоном преподнесла его королеве. Она поставила ларец на колени, положила ладони на крышку и сказала: