Карт-Бланш для Синей Бороды

Один из вельмож что-то зашептал на ухо королю.

– Кстати, о Сильвани, – его величество оперся о колено, заглядывая в лицо жене. – Мне тут сказали, что он пойман по доносу корпорации королевских аптек за сбыт ядов. И стали понятны очень многие скоропостижные смерти, хотя не об этом сейчас речь. Так вот, среди тех, кто часто захаживал в дом к Сильвани, был сэр Оуэн. Интересное совпадение, верно?

– Не понимаю, как все это относится к леди Милисент? – произнесла королева высокомерно.

– Так именно ваша крестница посоветовала мне обратиться к Сильвани, – сказал граф. – Чтобы получить чудодейственное лекарство – избавление от всех болезней. Я знал, что происходит с теми, кто его употребляет, но был слишком измучен болью, чтобы противиться.

– Что ты говоришь, Ален? – вздохнула Милисент и укоризненно покачала головой. – Я мечтала найти лекарство, чтобы излечить тебя, но никогда не стала бы советовать что-то тебе во вред.

– То, что ты хорошо лжешь, я уже понял, – усмехнулся граф.

– Ведите себя прилично! – осадила его королева. – Пусть выйдет леди Гюнебрет, я хочу допросить и её.

Мне позволено было сесть, и пока Гюнебрет рассказывала собранию, как Реджинальд Оуэн ее похитил, Милисент наклонилась, поправляя расстегнувшуюся пряжку на башмаке, и сказала мне еле слышно:

– Какая же вы упрямая, леди Бланш. На что вы надеетесь? Ален – мой, поэтому не пытайтесь удержать то, что никогда вам не принадлежало.

– А как же Реджи? – выпалила я. – Мне показалось, вы питали к нему более чем нежные чувства!

Красивое лицо Милисент на секунду исказилось, превратившись в уродливую маску.

– Я бы утопила тебя еще раз, соплячка. За то, что он сказал тебе тогда, в беседке в саду, – сказала она, а потом улыбнулась так печально, как мог бы улыбаться ангел, которого несправедливо обвинили.

– О чем это вы там говорите? – немедленно спросила королева. – Я запретила вам общаться.

– Простите, ваше величество, – Милисент в отчаянье заломила руки, губы ее задрожали. – Я не решаюсь повторить вам те ужасы, что услышала сейчас от леди Бланш! Она грозит мне смертью, говорит, что закончит то, что не довел до конца её любовник – сэр Оуэн.

Королева схватилась за сердце, дамы из ее свиты испуганно заахали, а я вскочила, горя праведным гневом от такой чудовищной лжи:

– Это всё неправда!

– Сядьте, леди Бланш! – приказала королева. – Вас я уже выслушала. Теперь хочу, чтобы все послушали мою крестницу.

Я медленно опустилась на лавку, стараясь успокоиться.

Сейчас гнев сыграет против меня, и чем больше я буду возмущаться и кричать, тем более убедительной будет печаль и кротость Милисент.

Мне стоило огромных трудов выдержать ее рассказ – лживый от первого, до последнего слова. Если послушать ее, то выходило, что я со своим любовником – Реджи, замыслила получить все богатства Конморов. С этой целью воспользовалась тем, что граф искал жену на год, и затем попыталась убить его, а когда бесстрашная леди Милисент застала меня за уничтожением бракоразводного документа, пригрозила ей смертью, а потом и вовсе попыталась лишить её жизни.

– Небеса хранили меня, – закончила свой рассказ Милисент, – я зацепилась юбками за дерево и только поэтому не разбилась. Меня нашли егеря и сообщили о моей печальной участи вашему величеству, – она поклонилась королеве, и ее глаза, преисполненные признательности, наполнились слезами. – Мой отец всегда был преданным вассалом короны, неужели я могу быть настолько неблагодарной дочерью, чтобы осмелиться лгать вашим величествам?

– Все это ложь на лжи… – начал граф, но королева приказала ему замолчать и вперила взгляд в меня.

– Теперь отвечайте вы, – потребовала она. – Какие отношения связывали вас с сэром Оуэном?

– Мы всего лишь жили по соседству в детстве, – торопливо принялась объяснять я. – Я не видела его много лет, пока не встретила на балу у милорда де Конмора, и нас связывали… связывали только приятельские чувства, до тех пор, пока он не открыл свою ядовитую сущность!

– Она говорит неправду, – кротко промолвила Милисент. – Как раз в тот день, когда меня пытались убить, я застала леди Бланш и сэра Оуэна в спальне, они предавались прелюбодейству. Потешаясь над милордом графом, который как раз был в отъезде. Они называли его рогоносцем, у которого рога такие ветвистые, что для них и сам замок Конмор покажется тесным, как лачуга дровосека.

– Подло врёшь, змея! – крикнул Ален, бросаясь вперед, но королевские гвардейцы удержали его.

– Нет, милый, я говорю правду, – сказала Милисент, глядя на него с жалостью. – И еще они говорили, что отправят милорду отравленные конфеты, которые леди Бланш обещала изготовить самолично. Она сказала, что у милорда будет самая вкусная смерть на всем белом свете.

Слыша это, я потеряла дар речи от такого бесстыдства и закрыла пылающее лицо ладонями.

– Посмотрите! Ей стыдно! – крикнула Милисент звенящим голосом.

По залу прошел приглушенный ропот, а я испуганно опустила руки и замотала головой: