Карта небесной сферы, или Тайный меридиан

Кой с наслаждением вдыхал ветер – в нем уже чувствовалась близость открытого моря. С самого первого раза стоило ступить на палубу корабля – и ему становилось так покойно, что это походило на счастье. Земля оставалась позади, и все, в чем он мог нуждаться, было при нем, вписываясь в ограниченное пространство судна. «В море, – думал он, – все мое ношу с собой, как улитка свой домик, как путешественник свой рюкзак». Парусов и подходящего ветра, нескольких литров бензина и машинного масла достаточно, чтобы все имевшее значение на суше стало неважным, несущественным. Голоса, шумы, люди, запахи, тирания минутной стрелки утрачивают всякий смысл. Отойти подальше от берега, оставив его за кормой, – вот главная цель. Вездесущее, грозное и колдовское море растворяло в себе муки, жгучие желания, душевные связи, ненависть и надежду – все это отдалялось, казалось лишенным смысла, поскольку в море человек становится эгоистом и поглощен лишь собой. И что-то невыносимое на суше – мысли, разлуки, утраты – в море перенести можно. Море – самое сильное обезболивающее, и Кой видел, как люди, которые на суше лишились бы навеки рассудка и душевного покоя, на борту корабля сумели пережить свои трагедии. Ветер, волнение, качка, координаты, курс, суточный переход – только эти слова имеют значение в море. И правда, что истинная свобода – единственная возможная свобода, истинный мир божий – начинается в пяти милях от берега.

– Все в порядке, Пилото?

– Все в порядке. Через полчаса обогнем мыс Европа.

На юте, рядом с развевающимся на ветру флагом, не шевелясь стояла Танжер и глядела на остающиеся позади огни. Она придерживалась за бакштаг и смотрела на самую вершину темной массы Пеньона, словно не могла оторваться от того, что ее тревожило, или, быть может, с чем не хотела расставаться. Теперь нос «Карпанты» смотрел прямо на юг, по бакборту уходили вдаль гирлянды огней главного порта, корабли, пришвартованные у пирсов, и узкий черный силуэт проблескового (каждые две секунды) маяка в южном доке.

Пилото лавировал, чтобы обойти большого «купца», стоявшего на якоре, потом выставил машину на две с половиной тысячи оборотов. Стрелка электронного лага в нактоузе показала пять узлов, и килевая качка стала заметнее. Кой спустился в каюту, включил морскую ОВЧ-радиостанцию, настроился на 9-й и 16-й каналы и вышел на ют, к Танжер. След, который оставляла «Карпанта» на воде, словно фосфоресцировал в свете кормового огня.

– А ведь Палермо прав, – произнес Кой.

– Не зли меня, – ответила она.

И ничего больше не сказала. Танжер не отводила глаз от огромной темной скалы – та нависала над городом угрожающей тучей.

– При желании он легко с нами разделается, – продолжил Кой. – И он, при его-то возможностях, действительно может найти «Деи Глорию» сам. Его предложение…

– Послушай… – Она обернулась к нему, силуэт ее четко вырисовывался на фоне огней, уплывающих вдаль по левому борту. – Всю работу сделала я, пойми же ты это наконец. И «Деи Глория» – моя.

– Наша. Это наш корабль. Твой, мой. – Кой показал на Пилото. – А теперь и его.

Танжер, видимо, обдумала его слова, потом сказала:

– Конечно. Он должен заниматься своим делом, ты – своим… Но Палермо – не ваше дело.

– Когда возникнут осложнения, Палермо станет нашим общим делом.

– Осложнения чуть было не вызвал ты. Ты и твои мужские инстинкты. – Она усмехнулась, но невесело, а выражения лица ее Кой разглядеть не мог. – Ты словно нарываешься, чтобы тебе попортили физиономию.

«Ну-ну, – подумал он. – ЗКП – Закон кнута и пряника. Сейчас ты, красавица моя, уже не улыбаешься, не гладишь мне подбородок. Не тот момент. Сейчас ты успокоилась, начала думать и обнаружила, что мои выходки нарушают твои планы».

– Пусть так, – вот и все, что он ответил ей, а потом прибавил: – Ты ведь думаешь, что можешь управлять всеми, верно?

– Думаю, я отлично знаю, что делаю.

Она опять смотрела на темную громаду Пеньона. Кой тоже посмотрел туда. Внизу на склоне горы он заметил маленькую синюю вспышку, а чуть выше – красноватые отблески, словно там что-то горело. «Вот бы араб вылетел с шоссе и милая парочка сейчас бы жарилась там, как мясо на костре», – помечтал Кой.

– А револьвер? – Произнося это слово, он ощутил, как в душе зашевелилась злость. – Нельзя же вот так запросто ходить с револьвером.

– Как видишь, можно.

Думая, что ответить, Кой потер подбитый глаз и посмотрел на светящийся след «Карпанты». Поначалу он было решил, что этому предмету – самая дорога через борт и в воду. Плюх. Не нравились ему пистолеты, винтовки и вообще оружие. И ножи тоже не нравились, хотя «Вичард» Пилото, так и не употребленный в дело, еще лежал в заднем кармане джинсов. Тот, кто носит с собой такие штуки, имеет совершенно определенное намерение дырявить, вонзать, резать. А это означает, что человек такой напуган до смерти или совсем уж дурного нрава.

– Из-за оружия, – сказал он громко, – всегда возникают проблемы.

– А иногда оно их решает, особенно если человек ведет себя по-идиотски.

Укусила-таки. Он повернулся к ней: