Карта утрат

От слабого, прерывистого дыхания Юньюаня кожа на груди у нее увлажнилась. Ханьвэнь знала: вот она, причина, по которой она больше не увидит Итяня. Ее жизнь сложилась так, как она не ожидала, так откуда же ей знать, какое направление она примет в будущем? Но отныне она будет смелой. Ханьвэнь глубоко вдохнула, набираясь храбрости для своего следующего шага.

Глава 37

Никогда в жизни она не говорила по телефону столько, сколько в последние несколько дней. Пройдет время, и Ханьвэнь будет скучать по этим дням, по суматохе, охватившей ее дом и близких. Однако сейчас ей хотелось вернуться к привычному спокойствию.

Она уложила сына в постель и направилась к телефону. Набрав номер, она затаила дыхание.

– Господин Цянь? Это Тянь Ханьвэнь. Жена заместителя мэра Вана.

– Да-да, чем обязан такой честью, госпожа Ван?

Ханьвэнь помолчала. Слова выбирать придется крайне осторожно.

– Я звоню сообщить, что обсудила с Гуйфанем… то, о чем мы с вами беседовали.

– Так, и что он ответил?

Ханьвэнь накрутила телефонный провод на палец. С каждым произнесенным словом она растягивала очередное колечко провода-спирали. Всего несколько фраз – и дело сделано.

– Я сказала, что нет смысла все усложнять. Мы встречались с господином Ли, и он явно хочет помочь нашему городу. Торговый центр принесет Хэфэю пользу. А эти старые дома – какая от них польза? Рано или поздно их все равно снесут, верно?

– Именно, мы то же самое говорили. И что ответил ваш супруг?

– Уговорить его оказалось довольно трудно, но в конце концов он со мной согласился.

– Хорошо. Очень хорошо. Ваш супруг – человек очень практичный. Такие, как он, привыкли анализировать. Но иногда анализ лишь усложняет дело. Лучше всего довериться интуиции.

– Видите, он согласен. Вы обещаете, что больше не придете к нам и не станете затрагивать эту тему?

– Неужели я так потревожил вас, госпожа Ван?

– Нет-нет, ни в коем случае. Я просто хотела… удостовериться.

– Что ж, если вы больше не желаете меня видеть, придется мне навсегда исчезнуть из вашей жизни, – сказал он.

Ханьвэнь глубоко вздохнула.

– И теперь, когда Гуйфань дал свое согласие, с нашей семьей не случится ничего плохого? Договорились?

Ее собеседник искренне рассмеялся.

– Вы говорите как настоящая уроженка Шанхая. Да, договорились. Я сразу понял, что беседовать следует именно с вами. Ведь вы понимаете, что именно поставлено на кон.

– Да, понимаю.

– И вы же любите подарки, да? Мы бы хотели преподнести вам кое-что в знак признательности.

– Спасибо.

– Значит, все улажено, так? Передайте мужу – пускай он, когда у него появится возможность, отправит к нам кого-нибудь из секретарей.

Ханьвэнь повесила трубку.

Дрожащей рукой она нажала на кнопку диктофона и остановила запись. Она не колебалась. Она прокрутила пленку назад и включила воспроизведение. Голоса – ее и Цяня – звучали хрипловато, однако самое важное записалось: он признавал, что предложил им сделку и взятку. Ханьвэнь с удивлением отметила, что ее голос совсем не дрожит. Значит, вот какой представляется она остальным? Уверенной. Ведь и Итяню она сообщила то, что он ждал. Насколько иначе сложилась бы ее жизнь в Америке, жизнь с Итянем? Ханьвэнь не знала. Но на кассете голос ее звучал уверенно и твердо. Ровный, звучный голос, без намека на дрожь.

* * *

За время супружества она не раз удивляла Гуйфаня. Неожиданно готовила блюдо, традиционное в его родном Ухане, – просто строго следовала найденному в газете рецепту. Или разобрала неизвестный ему иероглиф. Но сильнее всего она поразила его, когда протянула ему кассету и объяснила, что на ней. Гуйфань сидел на кухне перед тарелкой риса, который Ханьвэнь разогрела к его возвращению. Ложка выпала из рук Гуйфаня и со звяканьем опустилась на пол.

– Ты мне не говорила, что решила это сделать.

– Я боялась, что ты так ничего и не предпримешь. Поэтому пришлось самой действовать.

– Но я не просил…

– А что мне оставалось? Ждать и наблюдать?

Он провел пальцем по краю кассеты и тяжело вздохнул:

– Если я пущу это в оборот, у мэра возникнут серьезные проблемы. И не только у него. – Гуйфань говорил медленно, точно выталкивая из себя слова.

Даже сейчас, получив такой подарок, он был не способен принять решение. В последние недели Ханьвэнь узнала о муже нечто новое, хотя полагала, что время для узнавания друг друга давно прошло. Он оказался мягким и сговорчивым, ему нечего противопоставить ей, и, возможно, поэтому ее, как ни странно, не мучили угрызения совести из-за поцелуев с Итянем. Увидев мужа таким, какой он есть, она ощутила свободу и легкость.

– Решай, как поступишь с кассетой, – сказала она. – Теперь это твое дело. Но представь, что произойдет, если ты передашь ее наверх. Или даже если просто сообщишь людям из “Ли Корпорейшн”, что у тебя есть такая запись. Этого будет достаточно.

Гуйфань посмотрел на нее и медленно кивнул. Она увидела, как в его взгляд постепенно возвращается прежняя проницательность. Он взвесит возможности и проанализирует последствия. Это его сильная сторона. Гуйфань снова провел пальцем по кассете.

– Ты права. Спасибо. Я подумаю, как поступить.