Карта утрат

– Она в университете преподает. Как ты. Английский. В Цзянсу. Университет там маленький, с твоим, конечно, ни в какое сравнение не идет. Ее незадолго до экзаменов отправили в Шанхай. Знаешь почему? Она намеренно покалечилась. Я тоже так хотела, но она оказалась решительней.

– И хорошо, что у тебя ничего не вышло.

Итянь помнил случившееся с Хунсин. Деревенские рассказывали об этом и жалели девушку.

– Да. Видишь, как далеко я была готова зайти. – Она рассмеялась и тряхнула головой, словно отгоняя сон. – Нет, какой смысл рассуждать, как оно могло бы сложиться. Я прямо как Юньюань – придумываю всякие истории, чтобы не киснуть.

Покорность, проступившая в ее лице, расстроила Итяня сильнее, чем ее откровения.

Он был бы счастлив обратить время вспять, вернуть Ханьвэнь в прошлое. Внезапно Итянь потянулся к ней, дотронулся до ее руки, снова удивившись, какие у нее холодные руки.

От его прикосновения Ханьвэнь вздрогнула, однако шевельнула пальцами, сплетая с его. За окном раздался певуче-протяжный крик лоточника.

Итянь и Ханьвэнь молчали, держась за руки.

Крик за окном стих. Комната погрузилась в тишину, а в следующий миг губы Итяня прижались к ее губам. Его рука по-прежнему лежала на столе, касаясь ее руки. Ответный поцелуй поразил его решительностью. Их зубы тихонько стукнулись, будто взламывая границы.

Итянь вдруг вспомнил, как когда-то давно Ханьвэнь испугалась поцелуя, и отпрянул.

– Ничего, что я?..

Но вместо ответа она снова потянулась к нему. Итянь поразился: надо же, как она преобразилась, стала своевольной и упрямой, ничего не боится. На этот раз он прильнул к ней. Ему казалось, будто они вдвоем идут по канату, уходят все дальше и дальше, и стоит им лишь посмотреть под ноги, как они полетят вниз, в пропасть. Он целовал ее так, как мечтал целовать в юности – до того, как все случилось, когда весь мир сводился к радости поцелуя.

Первой поднялась Ханьвэнь. Не выпуская его руки, она повлекла его к кровати. Итяня охватило смущение, ему вновь было семнадцать, и он положился на ее уверенность, пытался предугадать следующий шаг.

Подобных чувств он не испытывал уже много лет. Они с Мали занимались любовью с привычностью танцоров, которые исполняли один и тот же танец уже сотни раз, они повторяли одни и те же движения, одинаково ласкали друг друга. Знакомо, удобно, просто. И все же каждый раз этот ритуальный акт приоткрывал им нечто новое.

Но сейчас с Ханьвэнь они отдались потоку, восполняя все то, чего когда-то боялись. Каждое прикосновение было новым и неожиданным, и таилось в нем сразу два разных ощущения: собственно прикосновение и удивление от того, как откликается на него тело. Его терзала мысль о Мали, но он постарался отогнать ее. Ханьвэнь прижалась к нему, и он ощутил жар ее тела. Она вжималась в него сильнее и сильнее, будто стремясь утонуть в нем. Внезапно перед ним возникло лицо Мали. Но в следующую секунду мягкие волосы Ханьвэнь обволокли его, и Мали исчезла.

Итянь и сам не знал, что побудило его открыть глаза в тот самый момент. Позже он решит, будто по комнате пополз вдруг холодок, шепотом советовавший присмотреться.

Он целует ту, кого совсем не знает. И он увидел лицо – обнаженное и бледное, оно приближалось. И выражение этого лица потрясло его. С закрытыми глазами Ханьвэнь была так уязвима – она полагала, что никто не видит ее. Итянь подумал, что у нее точно такое же лицо, когда она в одиночестве сидит на заднем сиденье машины или когда закрывает за гостями двери и остается дома одна. В этом лице не было ни вожделения, ни обреченности. Одна лишь решимость. Губы сжаты. Глаза закрыты. Все ближе и ближе.

Лицо было совсем иным, не похожим на то, каким Итянь видел его в предыдущие дни. Тогда он сравнил бы его бледность с луной. Сейчас вся мягкость исчезла, скулы заострились, плавных линий как не бывало. В его воспоминаниях она словно осталась застывшей в янтаре, отрадой для глаза, на которую, как он считал, время не наложило отпечатка.

Он отпрянул, и Ханьвэнь удивленно открыла глаза, но удивление тут же исчезло. Ханьвэнь вздохнула.

– Ладно, – сказала она.

Они огляделись. Темный гостиничный номер, сбитые простыни. Итяню хотелось прикрыться, хотя он и не успел раздеться. Минувшие секунды уже точно принадлежали иной жизни – той, которую они когда-то утратили.

* * *

Итянь смотрел в окно на стоянку такси. Наблюдал, как она выходит из дверей гостиницы, видел удивление на лице швейцара. Тот стряхнул дрему и поднялся со стула. Ханьвэнь остановилась под навесом, и, пока швейцар подзывал такси, Итянь смотрел на ее силуэт. Ханьвэнь выглядела привычно спокойной, однако, судя по тому, как она барабанила пальцами по сумочке, Итянь понял, что она едва сдерживает нетерпение.

Швейцар распахнул дверцу такси. Ханьвэнь подняла воротник черного пальто, закрыв длинную шею. Она уже садилась в машину, как вдруг подняла голову. Он не знал, видит ли она его, но все равно кивнул, и Ханьвэнь кивнула в ответ. Дверца такси захлопнулась, и на Итяня опустилась тяжесть отсутствия Ханьвэнь.

Глава 28

Февраль 1978

Пекин