Карта утрат

Снова ее называют иной, но ведь в ней нет ничего особенного. Прежде Ханьвэнь задавалась вопросом, какие плоды принесет ей вся ее учеба. Вот и ответ. Учеба помогла ей выделиться и привлечь внимание мужчины.

– Меня зовут Ван Гуйфань. – Он помолчал. – Завтра утром я уезжаю из Шанхая, но хотел спросить – можно я вам напишу? Я иногда приезжаю в ваш город по делам, поэтому мы могли бы снова увидеться. Но перед этим я бы хотел вам написать. Если вы не против.

Когда он записывал ее адрес, рука его чуть дрожала. Теперь, поговорив с ним подольше, Ханьвэнь поняла, что своей тревожностью он обязан не ситуации – скорее, у него просто такой характер. Возможно, он и очки носит для того, чтобы его сложнее было разглядеть. Ханьвэнь задумалась: как, интересно, такой человек работает на госслужбе, как выдерживает ужины, подобные тому, свидетельницей которого она стала?

* * *

Первое письмо Гуйфаня пришло спустя полторы недели, Ханьвэнь решила, что он написал сразу же, едва вернулся домой. Письмо было длинное, тон уверенный, совсем не похожий на его робкую манеру говорить. Писал он емко и четко.

Получив третье письмо, Ханьвэнь удивилась собственным чувствам. Любви и близко не было, но этот мужчина и его загадочное поведение притягивали Ханьвэнь. В третьем письме он написал, что редко заводит новые знакомства, потому что много работает. Его мать из-за этого сердится – ему вот-вот исполнится тридцать два года – и постоянно пытается свести его с дочерьми своих приятельниц. “Но я каждый раз отказываюсь. Мне бы хотелось самому найти свою любовь”. Такой романтичный настрой шел вразрез с образом, который рисовался в письмах – человека рационального и рассудительного.

Лишь однажды слова его рассердили Ханьвэнь. “Надеюсь, ты понимаешь, что это не потому что я чего-то жду от тебя”. Он написал это намного позже, в десятом письме. Прочти она нечто подобное раньше – и тут же положила бы конец этой переписке, но к тому моменту она уже достаточно хорошо понимала его и закрыла глаза на эту глупую фразу. Разумеется, он чего-то ждет от нее. Возможно, он совершенно искренне сожалеет о случившемся и при этом ожидает вознаграждения за свое великодушие. Истина рассыпана где-то между его словами и желаниями. В отличие от Хуэйхун, по части мужчин Ханьвэнь оставалась совершенно неискушенной, однако сейчас Ханьвэнь удивляло, насколько просты мужчины и как мало они знают о женщинах.

Благодаря переписке с Гуйфанем она теперь чаще вспоминала об Итяне. Так много она уже давно о нем не думала. Последнее письмо от Итяня она получила несколько месяцев назад. Ханьвэнь пыталась представить, каким он сделался, проведя эти годы в университете. Сейчас, даже если бы ей захотелось написать ему, Ханьвэнь не знала бы как, ведь он столько всего теперь знает, что наверняка разговаривать с ней для него все равно что разговаривать с ребенком.

К письмам Гуйфаня она относилась совершенно иначе, куда менее эмоционально, чем к письмам Итяня. Сердце билось быстрее, но читать письма Гуйфаня было лишь приятно, и не более того. Дело не в том, что одного из них она любит сильнее, убеждала себя Ханьвэнь, просто с возрастом некоторые чувства исчезают подобно тому, как жизнь закрывает перед нами некоторые двери.

– Вы столько переписываетесь. По-моему, пришло время мне познакомиться с этим мужчиной, – заявила мать, когда Ханьвэнь рассказала, что Гуйфань скоро приедет в Шанхай. – Давай пригласим его к нам на ужин.

– Ты действительно считаешь эту переписку важной? – спросила Ханьвэнь.

Близилась ночь, и мать как раз грела воду, чтобы они вымыли перед сном ноги. Пар поднимался ей в лицо, и, не глядя на Ханьвэнь, мать сказала:

– Это тебе решать.

Впервые мать не сказала, чтобы Ханьвэнь не волновалась по поводу замужества. Ханьвэнь словно взглянула на себя со стороны, будто рассматривала фотографию и расшифровывала значение всех этих писем и ужинов. Чувства равны их проявлению, и поведение Гуйфаня толковалось вполне однозначно.

Лежа той ночью в постели, Ханьвэнь размышляла, чего же ей хочется. Она протянула руку и погладила пальцы матери. Они спали достаточно близко, чтобы согревать друг друга, но недостаточно близко для прикосновения. Груз, который Ханьвэнь тащила в корзине жизни, принадлежал не ей одной. Она так долго жила в подвешенном состоянии, полагая, что и дальше будет снова и снова сдавать экзамены и в один прекрасный день ее жизнь изменится. Сейчас она понимала, что мечты и желания не всегда определяют судьбу, что однажды ими надо пожертвовать. А мать лишь пытается сказать ей, что одних мечтаний уже недостаточно.

Глава 31 Январь 1982