Картина ожидания

- Пусть в дом возвратится тот сын, что мать один кормит. Пусть и семейства глава площадь покинет. Лишь одинокие ярые буйволы в этом походе подмога! Позабудьте на время молоты, косы, гончарные круги. Ныне мотыгу секира заменит. Сияние славы - да озарит ваши лица!

Лишь только солнце себя увенчало лазурью на утреннем небе и в путь свой отправилось вечный, Уртаса- ран козленка в жертву Шамашу отдал, руки к устам в молитве поднес и воскликнул:

- Мне, о Шамаш, военная слава привычна. Многих я в плен уводил чужеземцев, увозил их богов. Многие жизни, что дороги людям, я обрезал, будто нитки гнилые. Горячие копи упряжки моей в кровь погружались, как в реку. Ныне стремлюсь я в поход против злобного Южного Ветра - будь мне союзником, ясное солнце!

Царь облачился в доспехи и шлем - украшение битвы, на колесницу высокую встал, лук свой могучий взял в руки - в ярости сердца готов хоть сейчас супостата низвергнуть!

И, саранче быстролетной числом уподобясь, вышло из города войско, пылью от ног застилая высокое небо. Лучники, конники и колесничие к бою готовы: крючья, и шилья, и топоры, сети, арканы, веревки они припасли для грядущего штурма. Грива коней боевых умащена и завита. Шлемы блестят позолотою под ярким солнцем!

Поприщ * немало прошли очень быстро через пустыни и горы, через обрывы крутые, ущелия и водопады, изредка лишь садясь при дороге воду испить из бурдюков для утоления жажды. Путь был опасен и труден - меж трав безобразные шмыгали гады, с неба грифоны, львы-птицы, грозно косились, землю крылом осеняя, не в силах, однако, страху нагнать на идущих с мечами. Чудилось, в мире нет мощи, что путь им закажет! Однако…

С основанья небес появилась вдруг черная туча. Чудилось, Адду, грозы покровитель, стрелы на землю пускает! Чудилось, Нуску, бог зноя, их ядовитым огнем напитал! Горы вокруг сотряслись, и в далекой дали им откликнулось штормами море. Небо вопиет, земля отвечает, и нет избавленья от смертоносного взора Южного Ветра! Словно хрупкая чаша, земля сетью трещин покрылась и расколоться готова. Свет не отделишь от мрака, и нету спасенья очам, нет воздуха глотке, утешенья нет сердцу от лютого страха. Ниспровергает людей обезумевший ветер. Щиты, колесницы, коней в воздухе вертит, против людей обращая их дротики, стрелы и копья, что летели в него. Множество тел изрешетил, погубил все живое вокруг. Редеют ряды доблестных воинов, голов поднять люди не смеют, сбились, как псы под дождем, страшно воют от близости смерти. Сколько ушло их путем без возврата - и не счесть в этой бурище черной!…

Так вот бесславно поход завершился.

Ярость стихии лишь ночь усмирила. Замерли бури наскоки и ветра хлестанья. Син, бог луны, в темноте засветил свою бледную лампу. Но видят полуслепые от страха и пораженья: этому свету откликнулось что-то с земли тихим сияньем. Ежели правда, что говорят звездочеты, будто звезды и солнца - лишь отраженье того, что на земле существует (недаром созвездьям даны и названья земные: Лук и Ярмо, Крестовина, Дракон, Колесница, Коза, Овен и Змея), - значит, что на земле и вторая луна пребывала от века? Не она ли мерцает?

Чудо утишило боль, кровь затворило и слезы утерло доблестным воинам Уртасарана. Вперили взоры во мглу и не дышат, словно дыханьем неведомый свет могли б загасить. Очи привыкли ко тьме - и страх возвратился обратно: там, далеко, где земля, как фундамент, стену расписную неба ночного подъемлет, храм увидали они! Глава того храма в тучи вонзилась, что в верхнем ярусе неба дожди в себе копят. Стены его растворились во мраке. И одна мысль всех вдруг разом пронзила, словно стрела великана: здесь обиталище Южного Ветра!

Шепот пронесся над войском, и обернулся он воплем безумным:

- Вижу! Я вижу! Храм этот с крыльями, словно бы птица!

- Да, он парит над землей, небеса он колеблет!

- Нет, он мечу заостренному всем своим видом подобен!

- О, не рукой человечьей ту сталь шлифовали! Блеск ее взрезал глаза мне и мозг опалил!

- Падает меч, словно бы головы всем нам сейчас он отрубит! Спасите! Спасайтесь!

- Нет, это злобный лик божества, что на землю спустилось. Пламя в ноздрях - ив очах его пламя. Волосы копьям подобны!

- Одну только пасть, что в усмешке разъята, я вижу! Ой, проглотит, проглотит меня это жерло!

- Посмотрите! Исчезли вражьего логова стены, словно бы тьма их слизнула! Чудится, сам себя свет источает!

И каждый храм тот по-разному видел, и каждого ужас терзает нещадно…

…Едва усмирив биение сердца, слышит Эсагилкиниуббиб: государь его кличет.

- Друг мой, о чем говорят нам великие боги? Неужто вспять повернуть от этого храма? Или решиться к осаде его приступить? Как же нам действовать, о большеглазый, а значит, всевидящий, о большеухий, а значит - умеющий слышать речи богов?

Царь говорит свое слово - ищет он слова жреца. Но не ответил Эсагилкиниуббиб…