Картина Сархана (другая редакция)

— Да! — Николь раскинула руки, как бы говоря, что это место именно так и называется, а потом выдала странный слоган заведения: — Здесь тебе не рады!

И вопреки своим словам двинулась навстречу модельной походкой, все еще держа руки раскинутыми. При каждом шаге она чуть наклоняла голову то влево, то вправо. А дойдя до Лизы, заключила ее в объятия.

— Привет! — поздоровался Саймон.

— Ты плохо на нее влияешь! — заявила Николь, пожимая ему руку. — Не смей портить мисс Манхэттен!

Саймон что-то нечленораздельно буркнул в ответ. Все трое оказались у стойки, Николь оперлась на нее спиной и локтями.

— Итак, зачем пришли?

— Развеяться немножко, — ответила Лиза.

— Эй! Эй, ты! — Николь указала куда-то пальцем.

Лиза обернулась. В другом конце зала мужчина с бутылкой пива в одной руке другой держался за черную ткань, на манер занавески скрывавшую проход в стене.

— Я?

— Ты! Туда с пивом нельзя! Пить здесь!

— Так музыка там! — удивился мужчина.

— В этом и смысл! Музыка там, а пиво здесь. А если тебе что-то не нравится, то вали из моего бара!

Мужчина смущенно отошел от занавески.

— А что там? — поинтересовалась Лиза.

— Там музыка, — как бы все объяснив, ответила Николь.

— А почему не тут? Места мало?

Николь внимательно посмотрела на нее, будто бы решая, какой смысл кроется в этом вопросе. В разговор вклинился Саймон.

— Она просто из любопытства спросила, — сказал он, будто хотел нейтрализовать опасные интерпретации.

Николь вздохнула и спросила:

— Пить будешь?

— А что есть? — поинтересовалась Лиза.

— Сейчас посмотрим.

Николь ловко перелезла через стойку.

— Есть пиво, темное. Вижу виски и текилу. Где-то еще был ликер и… Нет, нету. — Николь с интересом изучала пространство под стойкой. — О, есть «Егермейстер». Открытый. Полбутылки примерно.

Лиза непонимающе покосилась на Саймона. Он тяжело вздохнул и махнул рукой: мол, не спрашивай.

— Так что?

— Давай пиво, — неуверенно протянула Лиза.

Николь внимательно посмотрела на нее. Потом хмыкнула:

— По лицу видно, что ты хочешь спросить, поэтому облегчу тебе задачу. Бар закрывается. Алкоголя осталось немного.

Лиза поняла причину злой бодрости Николь и странного запустения. В такое время любой бар должен быть забит. Хозяйка достала откуда-то большую пивную кружку, понюхала, придирчиво осмотрела ее и не сочла результат удовлетворительным.

Убрала кружку, поставила на стойку бутылку пива. Потом снова исчезла под стойкой и вынырнула с двумя рюмками и початой бутылкой текилы.

— Будешь? — спросила у Саймона.

— Можно. — Он достал из кармана зажигалку, открыл ею бутылку пива и подвинул к Лизе.

Николь разлила текилу по рюмкам. Посмотрела на своих гостей.

— Охренеть! Ну и лица у вас! Кто-то умер, что ли?

— Бизнесмен, — хмыкнул Саймон.

— Вот за это и выпьем! — Николь усмехнулась. — За смерть бизнесмена и возрождение музыканта!

Лиза не без удивления отметила, что это был искренний тост. Николь будто бы освобождалась от чего-то. От какой-то части жизни, которая ее угнетала и пожирала массу сил. Все трое чокнулись. Пиво оказалось горьким и теплым. Лиза покосилась на Саймона. Он легко опрокинул рюмку и ничуть не изменился в лице. Будто пил воду. Или знал, что за ним наблюдают.

— Сегодня кто-нибудь играет? — спросил он.

— Да, — сдавленно ответила Николь. Она осмотрелась в поисках закуски и, не найдя ничего съедобного, занюхала рукавом. — Но такая хрень! Лучше бы не играли. Для того чтобы портить тишину, нужна более серьезная причина.

— Плохая музыка в твоем баре? — удивился Саймон. — Последние дни наступают, истинно вам говорю.

— Он уже не мой, — отмахнулась Николь, — он вот-вот отойдет банку. Считай, что это моя месть. Пусть им там будет стыдно за то, что сейчас здесь играют.

— И что, ничего нельзя сделать? — поинтересовалась Лиза. — Перекредитоваться, вложиться в рекламу и…

Лиза заметила, как морщится Саймон. Ей показалось, что она сказала глупость.

— Можно, — кратко согласилась Николь.

— Но? — уточнила Лиза.

— Но бизнесмен умер, — отрезала Николь. — Видит бог, это не мое.

Лизу тон Николь почему-то раздражал. Унылые стены, невнятные тени немногочисленных посетителей, атмосфера дремотного болота и страдальческие фразы. Николь будто искала подтверждение того, что она не бизнесмен. Ради чего и открыла бар.

— А лучше смотреть, как все это умирает, и ничего не делать?

Саймон хмыкнул, Николь зловеще улыбнулась.

— Жизнь — это и есть непрерывное наблюдение за тем, как все умирает. Внутри и снаружи.

— Что за патетическая ерунда! — поморщилась Лиза, даже не заметив этого. У нее снова разболелась голова. Тяжелая, мутная, илистая боль прижалась к основанию черепа.

— Никакой патетики, — несколько удивленно возразила Николь. — Я серьезно.

— Давайте о чем-нибудь другом, — попросил Саймон.

Его предложение разозлило Лизу еще больше. Как будто она чего-то не понимает и никогда понять не сможет, как будто с ней нет смысла говорить.

— Пойдем послушаем музыку, — предложил Саймон.

— Я свои уши таким дерьмом не оскорблю! — протестующе замахала руками Николь.

— Настолько плохо? — удивилась Лиза.

— Ты бы сыграла в сто раз лучше, — уверенно заявила та.

— Я вообще не играю.