Картина Сархана (другая редакция)

— Вообще-то он не сказал, что Сархана не существует. — Саймон исполнил свой фирменный жест — пожал плечами, потом взял бутылку пива. — Он спросил, что будет, если он тебе скажет такое.

— Кстати, и что было бы? — внимательно глядя на Лизу, спросила Николь.

— Ну нет и нет. Немножко грустно, конечно, но что поделать.

— М-да… «Пятый круг» должен стать твоим домом, — с едва уловимым презрением протянула Николь.

— В каком смысле?

— Не бери в голову. Он не сказал, что Сархана не существует. Скорее поинтересовался, что ты будешь делать в таком случае. А что за сделка?

— Предложил исчезнуть. Это, по его мнению, должно поднять стоимость картины. А я получу долю с продажи.

Николь и Саймон переглянулись, оба хотели задать один и тот же вопрос, но Лиза их опередила:

— Нет, Парсли отказался сотрудничать с ним. Он действительно покончил жизнь самоубийством. По крайней мере, по словам Хёста.

Наступила тишина. Лиза сделала большой глоток пива, чувствуя, как горечь обволакивает горло. Горечь как будто больше не была неприятной, став просто вкусом.

— Парсли не мог ни согласиться, ни отказаться, — заметил Саймон.

— Похоже, — вздохнула Николь. — У всех свои недостатки. Зачем Хёст аккуратно подводил тебя к мысли о том, что Сархана не существует?

— Это как раз понятно! — усмехнулся Саймон. — Уныние!

— Да о чем вы?! — Лиза грохнула кулаком по стойке. На этот звук голова отозвалась вспышкой боли. — Вы вечно говорите оторванные от реальности фразы! Я ничего не понимаю!

Николь хмыкнула, загадочно улыбнулась и сделала большой глоток пива.

— Уныние, мисс Манхэттен, — это уверенность в том, что у Бога нет для тебя никакого плана.

Лиза закатила глаза:

— Понятнее не стало!

— И не должно быть на самом-то деле, — аккуратно заметил Саймон. — Я покажу тебе ключ. Ты сказала, что тебе немного грустно от идеи о том, что Сархана не существует. Так?

— Да.

— Вот ты ухватила эту грусть за хвост. А почему грустно-то?

— Не знаю. — Лизе показалось, что она застряла между двумя мирами. Реальным и миром «Пятого круга».

— Это хорошо, — кивнул Саймон. — Тогда снова ключ в чувствах. Опиши свою грусть.

— Ну… Не знаю, как вообще можно описать грусть.

— Миллионом способов! — всплеснула руками Николь, но Саймон жестом попросил ее умолкнуть.

— Попробуй обнаружить ее в теле. Каким именно местом ты ее чувствуешь? Где она?

Лиза задумалась, ей было неловко отвечать на эти странные вопросы, но она прислушалась к своей грусти, пытаясь локализовать ее в теле.

— Наверное, в солнечном сплетении, — с сомнением протянула Лиза.

— И какая она? Цвет, температура, форма, структура? Углубляйся в грусть, изучай ее.

Лиза закрыла глаза. Как грусть может иметь какую-то форму? Лиза сосредоточилась на чувстве. Оно стало будто бы расслаиваться. От грусти отделилась щемящая тоска.

— Синяя, кажется. Она не имеет конкретной формы. Ну…

— Детальнее. Очерти границы, почувствуй температуру, структуру.

Лиза снова углубилась в ощущения. Грусть стала болезненной. Чувство, которое она испытывала, теперь удивительно напоминало недавний приступ боли в животе. Лиза мысленно попробовала проникнуть в структуру и… За грустью, как оказалось, скрывался черный, тягучий страх!

Лиза открыла глаза и сделала шаг назад. Николь и Саймон уставились на нее.

— Не знаю, чушь какая-то. Ничего не понимаю.

— Дело не в понимании, а…

Николь жестом перебила Саймона:

— В общем, эксперимент не совсем удался, но суть его была в том, чтобы ты обнаружила свое отношение к тому, чего вроде бы не существует. Свое отношение к тому, кого никогда не видела. Пережитый опыт должен был показать тебе, что Сархану совершенно не обязательно существовать.

— Какие-то у вас сложные философские теории, — отмахнулась Лиза, массируя одной рукой висок. — Где тут…

— За штору, и сразу справа будет дверь, — подсказала Николь.

Лиза направилась к знакомому уже коридору. Ей навстречу шел тощий молодой мужчина. Он тепло улыбнулся и показал палец вверх, подразумевая ее выступление. Лиза неуверенно улыбнулась в ответ.

Туалет оказался приличнее, чем можно было ожидать. Лиза открыла воду и умылась. Только сейчас она поняла, что у нее горят уши. В голове снова плескалась боль. Лиза внимательно вгляделась в отражение. Проинспектировала состояние макияжа, а потом обратила внимание на глаза. Что-то странное происходило со зрачками. Они чуть расширились и будто бы потускнели. Вместе с тем шум воды из крана стал более приглушенным.

Лиза покачнулась, на мгновение ей показалось, что раковина куда-то удаляется. Она медленно осмотрелась, потом взглянула на свои руки. В правой была открытая упаковка таблеток. Лиза с отстраненным удивлением поняла, что даже не заметила, как достала их из сумки. Выходит, приняла таблетку, не отдавая себе в этом отчета. Ну что же, приняла и приняла.

12

Лизу разбудил домофон. Проклятый звук как будто высверливал что-то в ее голове на манер бормашины. В некотором смысле девушка и вправду ощущала себя больным зубом. Лиза не принимала волевого решения встать, тело действовало машинально. Само подняло себя на ноги и отправилось в прихожую.

— Да?