Картина Сархана (другая редакция)

— Добрый день, мисс Ру. Я хотела бы уточнить, вы будете забирать посылку?

Лиза несколько раз медленно моргнула, пытаясь понять, о чем вообще речь.

— Какую?

— Конверт… — судя по голосу, девочка растерялась.

— Что за конверт? — Лиза окончательно проснулась и уже чувствовала, что вчера явно перебрала. Безрассудный поход до гостиной дался дорого. Голова будто раскалилась добела, подступила тошнота.

— Черный… Дня три назад принесли, сейчас посмотрю точное время…

— Не надо! Я потом заберу.

Лиза положила трубку. Сейчас ее волновал не загадочный черный конверт, а вчерашняя ночь. В памяти были провалы. Лиза помнила, как они с Николь и Саймоном пили в баре (сначала было пиво, потом таблетка), а больше ничего. Лиза отправилась на кухню за аспирином, но остановилась в гостиной, с удивлением уставившись на пустое место на стене. То самое, где должна была быть картина Матисса.

Поиски пропавшего произведения искусства Лиза решила отложить. Ее мысли занимал другой факт: вчера она осознала, что выпила таблетку, только после того, как сделала это. Случалось ли такое раньше и как часто? Возможно, из-за действия таблеток Лиза воспринимала особняк Хёста по-разному в первый и второй визит?

Существовала еще одна загадка — неестественно приподнятое настроение вопреки похмелью. Лиза чувствовала себя, как в детстве, когда не надо идти в школу или на тренировку. И никого нет дома, и можно делать все, что захочешь.

Лиза вошла на кухню и удивленно уставилась на стол. На нем лежала пропавшая картина. Находка принесла некоторое облегчение — одной загадкой меньше, однако увиденное причиняло страдания. Та самая лодка теперь превратилась в бабочку. С помощью синего маркера, который лежал тут же. Причем колпачка Лиза не увидела. От этого маркер приобрел несколько трагичный вид погибшего ради искусства художника. Он как бы отдал себя без остатка и высох.

Лиза покачала головой и мгновенно пожалела об этом, потому что головная боль тут же расплескалась. Лиза решила, что лучше сначала выпить таблетку аспирина, а потом уже совершать какие бы то ни было движения. Холодная вода принесла секундное, но воистину божественное облегчение. Как будто на миг в пересохшей пустыне возник мираж. Лиза прислонила пустой стакан ко лбу и, наслаждаясь призрачной, быстро таявшей прохладой, подошла к столу. Рассмотрела картину. Надо сказать, что бабочка из лодки получилась лучше самой лодки. Особенно теперь, когда ее крылья стали куда более симметричными. Она как будто излечилась от жуткой раны и снова могла летать.

Лиза вздрогнула и едва не выронила стакан. Перед глазами мелькнуло вчерашнее воспоминание. Она сидит в машине Саймона, закинув ноги на приборную доску, смеется, держа в руке бутылку виски. Саймон что-то ей рассказывает, жестикулирует двумя руками, говорит что-то очень интересное и смешное. А потом, как будто жестами иллюстрируя свой рассказ, кладет ей руку на колено и ведет вверх. Или в данном случае вниз.

Закрыв глаза, она потерла лицо ладонью. Вспомнился другой момент. Парковка около супермаркета. Они с Саймоном, кажется, приехали, чтобы купить еще выпивки. Лиза сидит с полупустой бутылкой на капоте машины и наблюдает за тем, как Саймон на повышенных тонах разговаривает с какими-то недружелюбно настроенными бродягами. Их четверо, они обступили Саймона полукругом и явно распаляют себя, чтобы начать драку. Как ни странно, Саймон вовсе не стушевался, более того, он еще и наезжает на них.

Лиза смотрит на него и чувствует себя в безопасности. Не в своей квартире в престижном районе, а на парковке убогого магазина ночью. Иногда она ловит на себе взгляды этих бродяг. И с мрачным удовлетворением понимает, чего они хотят. Их взгляды ее раззадоривают, она отправляет одному из них воздушный поцелуй.

До драки не доходит, Саймон пугает бродяг. Не широкими плечами, а своим безумием. Ей даже кажется, что она знает, какую роль он играет в этот момент. Это рок-н-ролльщик из фильма Гая Ричи. Бродяги тушуются, с сомнением переглядываются, сбивчиво извиняются и быстро уходят, как бы желая убежать от фрустрации, вызванной столкновением с настоящим ужасом. Саймон подходит к Лизе, смеется. В его глазах стремительно угасает безумие, он снимает с себя роль другого человека, как снимают пальто. И это невероятно красиво. Лиза тянется к нему и целует, потому что иначе не может.

Лиза поставила стакан мимо стола, с чем тот, конечно, не смирился, в знак протеста рухнув на пол и разлетевшись на мелкие кусочки. Лиза ругнулась и, аккуратно переступив через осколки, пошла в спальню. Мир утратил прочность, очертания предметов стали размытыми. Лиза рухнула на кровать, пытаясь собрать себя в кучу. Ее терзал стыд, выдувая на трубе жуткие звуки. Ее мучила вина, извлекавшая из скрипки что-то тягучее. Оркестром дирижировало одиночество. Лизе пришлось сконцентрироваться на дыхании, чтобы восстановить способность мыслить. Это помогло, даже тошнота отступила.