Картинки дипломатической жизни. Воспоминания сотрудника миссии Российской империи в Вашингтоне, Брюсселе и Лондоне

Происшествие неприятное, что и говорить, и вы потерпели совершенно невинно, но надо хорошенько разобраться в последствиях того или другого образа действия. Если вы сейчас вернетесь домой, скажете, что упали с велосипеда и высидите у себя, пока не заживут ваши синяки и царапины, никто ничего не будет знать, и дело канет в воду. Полисмен вряд ли на вас донесет, хотя вы и имели неосторожность дать ему ваше имя и звание. У вас сохранится только воспоминание об отвратительной сцене в кабаке – ну что ж… в другой раз не пойдете прохлаждаться в таких вертепах. Если же вы станете жаловаться вашему посланнику и он напишет ноту федеральному правительству, самое большее, чего добьетесь, – это то, что полисмену сделают выговор, а подумайте, сколько неприятностей вы рискуете иметь из-за огласки этого дела. Не воображайте, что перед вами будут извиняться за то, что в каком-то загородном кабаке неизвестные хулиганы вас помяли и разорвали ваше платье. А уж если печать, всегда склонная к шовинизму, ухватится за этот инцидент… поверьте мне, будете жалеть о том, что заварили кашу.

– Нельзя же оставлять этого вопиющего насилия безнаказанным, – возразил атташе, вовсе не убежденный моими доводами. – Уже не говоря о том, что я не вправе скрыть такое дело. Ведь здесь затронут принцип нашей неприкосновенности – честь дипломатического корпуса…

– Громкие слова, но какая им цена? Я понимаю, что если бы вас обидели при исполнении ваших обязанностей, но в данном случае ваше официальное положение ни при чем. Ведь вы же не как атташе посольства находились в кабаке?..

– Где бы я ни был, я – атташе посольства. В Белом доме или в кабаке я – атташе посольства и не должен позволять наступать мне на ноги. Мы имеем наши права и преимущества, которые должны охранять. Здесь, в Америке, это больно часто забывается. Пора напомнить…

– Ну, смотрите, как бы это напоминание не обошлось вам слишком дорого. Помните одно: здесь, в Америке, нашему брату, дипломату, никогда не нужно ставить себя в смешное положение, но раз попал в такое положение, то надо его принимать с улыбкой на устах и самому над собой посмеяться, но никак не цепляться за свои прерогативы в разодранных штанах.

Атташе со мной не соглашался. Он не видел ничего смешного в своем положении. Есть же люди на свете, лишенные всякого юмора. Маленький атташе был переполнен чувством собственного достоинства и опирался на дипломатические прерогативы, как на каменную гору. Он в самом деле воображал, что даст урок федеральному правительству.

Мы вышли на большую дорогу. Я сел на лошадь, атташе – на велосипед, и мы направились в город.

На следующий день я уезжал во Флориду и мог только по газетам и частным письмам следить за происшествием в кабаке, принявшем размеры крупного скандала.

Атташе пожаловался посланнику. Последний вступился за него, послал ноту в Министерство иностранных дел, требовал наказания виновных. Виновным оказался один только полисмен, непочтительно обошедшийся с дипломатом. Он подвергся какому-то маленькому взысканию, которое не удовлетворило ни атташе, ни его посланника. Тем временем происшествие с атташе попало в печать. Репортеры газет, как голодные волки, набросились на него и принялись раздувать. Появились в газетах заголовки жирным шрифтом: «Дипломатический инцидент», «Недовольный атташе», «Ультиматум из-за драки в кабаке», «Нарекания на нашу полицию», «Дипломатическая неприкосновенность» и т. и. Под влиянием статей, а отчасти из-за бестактности некоторых дипломатов, общественное мнение высказалось против атташе и дипломатических привилегий вообще. Одна газета даже открыла подписку в пользу пострадавшего полисмена. Собрали крупную сумму. Полисмен мог бы поблагодарить атташе за неожиданную популярность. Наконец, заговорили послы и посланники. Оборот, который приняло дело, им не нравился. Хорошо стоять за прерогативы, но нужно знать и меру. Атташе осуждали все. На него, как на бедного Макара, все шишки валились. Даже его начальник, испугавшись размеров скандала, от него стал отбояриваться. Он даже посоветовал ему уехать в отпуск.

Словом, когда я через месяц вернулся в Вашингтон, нашел на своем столе визитную карточку атташе, на которой он написал карандашом: «До свидания где-нибудь в другом месте». В Америке он больше не появлялся.

Я слышал, что он вскоре после того оставил дипломатическую службу.

Вот какие последствия принимают иногда самые пустые приключения.

Что и говорить, сладки и приятны дипломатические прерогативы, но нужно знать, когда и как ими пользоваться.

Гостеприимство

Мы расположились у камина в большом зале нашего клуба, где обыкновенно молодежь собирается после вашингтонских обедов передохнуть и поболтать, перед тем как разойтись по домам. Разговор зашел о гостеприимстве, о том, что надо разуметь под настоящим гостеприимством. Среди нас сидел один убеленный сединами, испытанный дипломат.