Картинки – как будто бы про меня, а будто бы и нет

Нет, конечно, кое-что и я понимаю и могу описать, но я всё-таки живу всю свою жизнь как животное и полагаюсь на одни инстинкты и чувства. Ну вот зачем, скажите мне, я стал тянуться к подруге приятеля? А я и без вас отвечу — потому что искал, как обычно, удовольствие. Я тут обмолвился выше, что «не повстречал её ещё пока эту свою любовь», но тянуться я к ней тянулся уже давно. В тайне от самого себя даже тянулся. Я ведь понимал, что опять хочу запретного, а поэтому и скрывал пока от самого себя, что я подлец ради «кайфа», то есть ради любви.

3

Пришло время описать ощущения под действием психотропного вещества — и тут возникает дилемма. Боже упаси меня пропагандировать эти ощущения, но и обойтись в этой истории без хоть какого-то описания их невозможно. По правде говоря, многим, я знаю, интересно такое описание, — ведь запретный плод сладок. Но в сущности и описать-то это невозможно. Вот как вы, например, опишите любовь? Скажете, что это такое наваждение, когда один человек видит в другом ангела? Допустим. Но это получится как в школах преподают науки детям по учебникам, тогда как они не то что не знают что есть науки в жизни, но самой жизнью ещё не жили.

Ладно, так и быть, раз уж я надел на себя мантию профессора наркопсихологии, то попытаюсь прочитать лекцию в вольном стиле своему читателю. Я уже, впрочем, обмолвился, что впечатления эти похожи на Рай. Для нерелигиозного читателя сравню их с сказкой, — но с сказкой не во взрослом возрасте, а в детском, когда нет сомнения в сказке, когда нет сомнения в чуде. Правда, после этой сказки приходит ей на смену в разы жесточайший, чем обычно, реализм…

Умные люди — азиаты, — придумали такой философский символ — Инь и Янь. Но только я бы его подправил, — я бы оставил один чёрный полукруг с белым глазком. Чёрное тянется к белому. А белого так мало… И по-моему лучше наверно не знать этого белого вовсе, так как мучения после его познания несравненно больше, как та чёрная часть Инь в сравнении с её белым глазом.

* * *

Перед самым описанием случая в машине я должен ещё раз оговориться, только по другому поводу. Просто «знатоки» начнут обвинять меня, прочтя, что мол нет галлюцинаций под влиянием наркотиков. Это и я знаю, что нет. Но они есть, как ни парадоксально звучит. Призраков тоже ведь нет, но они нет-нет и явятся кому-нибудь в каком-нибудь упадническом состоянии, например, в болезни или если съесть чего не того на ночь…

Я конечно осознавал, что рядом со мной в машине, в которую усадил меня Славик, сидит его подружка — Катя. Но внутренно я был не с ними, и даже будто бы не в машине. Да, я слышал смех девчонок, и даже отвечал им что-то, — чего конечно теперь не помню, — но то, что я чувствовал, это было куда веселее и радостнее.

Мне почему-то так представилось, что мы одни, — если не во всём Мире, то по крайней мере очень далеко ото всех, от цивилизации и даже от времени, в котором мы живём; можно сравнить то ощущение с одиночеством в глухой какой-нибудь тайге. Мне казалось будто бы мы в какой-то пещере… И будто вижу я перед собой Катин образ и он так светел (хотя на самом деле её лицо освещала люстра на потолке машины), и видится мне лицо Анжелы таким чёрным, таким нехорошим, будто она, Катина подруга, враг ей, а не подруга. На самом деле, опять же, лицо её казалось мне таким тёмным, во-первых, из-за её действительной черноты, а во-вторых потому что она сидела в тени на переднем сидении, а стёкла автомобиля затонированы все вкруг, даже вместе с лобовым стеклом.

Тут хочу сделать отступление и сказать два слова по поводу этой татарки Анжелы и по поводу самих татар. Бывают же такие две подруги, где одна злее, а другая добрее; многие сравнивают такие пары подруг по тому, кто из них красивее, — тут я бы не стал так сравнивать, потому что обе они были красивые. Но даже и злые они были в принципе одинаково, да только я почему-то из них двоих ненавидел эту Анжелу гораздо более Кати; да, Катя меня тоже немного раздражала порой, не смотря на мою к ней симпатию, но всё же.

Теперь, касаемо татар. Я вообще не понимаю людей, которые живут не на своей земле. Нет, я вовсе не расист, не фашист там какой-нибудь и даже наверно не патриот, — но просто не могу себе представить, чтобы я жил в Монголии и чувствовал себя как дома. Не пойму негров, которые живут в США и качают там права, обижаясь на слово «негр». Ну призовут такого негра-американца в армию и отправят в Африку убивать его собратьев, и что он скажет — я не негр, я американец?