Картинки нижегородского быта XIX века

Незадолго до вступления Наполеона в Москву было решено и университет перенести тоже в Нижний. На восьмидесяти подводах отправились 29 августа, вместе с научными коллекциями и приборами, ректор Гейм, одиннадцать профессоров, студенты, оказавшиеся в наличности (время было вакационное), и гимназисты приуниверситетской академической гимназии. Ученый транспорт двигался сухим путем и очень медленно. В Нижний прибыли в двадцатых числах сентября… В дороге профессора издержались, обносились, изголодались. Некоторые обнищали до того, что в Нижнем не в состоянии были нанять себе квартир и ютились из милости у местных сердобольных чиновников и учителей. Двое старых профессоров — математик Перелогов и словесник Черепанов по вечерам в глубокие сумерки сами носили с Волги ведра воды на палке. Университет пробыл в Нижнем почти целый год.

Наплыв в Нижний частных лиц — москвичей начался с октября. Уезжали из Москвы по трем направлениям: северному — на Ярославль, южному — на Тулу и восточному — на Нижний Новгород. Большинство устремилось именно сюда. В Нижнем поселились самые знатные семьи московской аристократии: Римские-Корсаковы, Архаровы, Оболенские, Муравьевы, Дивовы, Кокошкины. Они привезли с собой капиталы, привычку к шумной рассеянной жизни, последние моды и крупную карточную игру. Тихий и скромный городок на время сильно взбудоражился.

Начались непрерывные праздники и балы у гостеприимного вице-губернатора Крюкова. Не только в домах, но и на улицах, даже в церквах за богослужением непрерывно слышалась французская речь. И даже при патриотических вспышках ругали врага… на французском языке! Постоянным местом гулянья стала Благовещенская площадь, заставленная дорожными каретами москвичей, тут чуть ли не ежедневно можно было «столичным нижегородцам» встречать новых приезжих родственников или знакомых.

Низшее городское население по-своему ощутило влияние Москвы. В народе ходили привезенные москвичами в большом количестве лубочные картинки — карикатуры, из которых исключительный успех завоевала «Как ополченцы Гвоздила и Долбила француза гвоздили и долбили», с двойной надписью: «Вот тебе, мусье, раз, другой — бабушка даст!» и «Не дадимся в обман, не очнешься, басурман!».

Из приезжих «разного чина и звания» выделился довольно большой кружок литераторов, регулярно собиравшихся в доме местного старожила Аверкиева близ Сретенской церкви.

Душой кружка был Н. М. Карамзин, создатель «Истории государства Российского». Он писал в Нижнем главы своего труда, относящиеся к «смутному времени» 1611–1612 года. Маститый историограф, любовавшийся из окон аверкиевского дома на нижегородский кремль, вспоминая при этом Москву, занятую неприятелем, любил повторять окружающим: «попомните, друзья, мое слово — Наполеон пришел тигром, а уйдет зайцем!».

Ежедневным посетителем и собеседником Карамзина являлся издатель «Русского вестника» С. Н. Глинка. Горячий патриот и неутомимый пропагандист всего истинно-русского, национального — в одежде, пище, языке, ученье, Глинка мечтал продолжать в Нижнем издание своего журнала для борьбы с «западным супостатом». Бойкий на язык, Глинка после поражения французов под Тарутиным, пустил в обращение остроумный каламбур о Наполеоне, якобы сказавшем по адресу Кутузова: «Та routine m’a dérouté», т. е. «твой опыт [„та рутин“] сбил меня с толку».

Из поэтов чувствовал себя в Нижнем, как дома, сын лукояновского помещика, владельца села Болдина — Льва Пушкина — известный Василий Львович Пушкин. Балагур, острослов, поклонник всего парижского, Василий Пушкин скоро стал любимцем всех нижегородских салонов. Он увеселял общество фарсами, «провербами» — пословицами, шарадами и экспромтами, особенно отличаясь в молниеносном подборе рифм. Каждое событие своей жизни любил излагать в стихах. По приезде в Нижний тотчас же писал своему приятелю К. В. Дашкову:

Мои милый друг, в стране,
Где Волга наравне
С брегами протекает
И, соединясь с Окой,
Всю Русь обогащает
И рыбой и мукой, —
Я пресмыкаюсь ныне…

Немногим уступал в популярности В. Л. Пушкину К. Н. Батюшков. Раненный многократно еще в предыдущую войну, поэт приехал с семейством аристократки Е. Ф. Муравьевой и сначала долго лечился. К его нижегородскому проживанию относятся: знаменитая «Разлука» —

Гусар, на саблю опираясь,
В глубокой горести стоял…

и не менее известное, поэтическое описание своего болезненного состояния:

Как ландыш под серпом убийственным жнеца
Склоняет голову и вянет,
Так я в болезни ждал безвременно конца
И думал: парки час настанет.
Уж очи покрывал Эреба мрак густой,
Уж сердце медленнее билось:
Я вянул, исчезал, и жизни молодой,
Казалось, солнце закатилось…