Картинки нижегородского быта XIX века

Нижегородское лето. — Дачная жизнь нижегородцев. — Поднятие ярмарочных флагов. — На ярмарке.

С наступлением жарких летних дней нижегородцы разъезжались по дачам. Первые по времени нижегородские дачные поселки возникли в местности, расположенной по высокому берегу Оки несколько выше старинного урочища Слуды. Находившиеся здесь Мыза и Щелоков хутор ведут свое начало от середины XIX века. Владелец сельца Ляхова — Ребиндер, остзеец по происхождению, имел стадо породистых коров, которых держал в специальной молочной ферме близ берега Оки. Большинство обслуживающего персонала фермы были латыши, которые ферму окрестили привычным для них названием Мыза. Позднее, с переходом Ляхова к новому владельцу — Мельникову-Печерскому, ферму ликвидировали, по название Мыза осталось. Поселок Щелоков хутор получил свое название в 70-х годах от его владельца — купца-бакалейщика Щелокова, застроен же был много раньше, еще первым хозяином — нижегородским полицеймейстером Махотиным. В 80-х годах, в связи с проведением шоссейного тракта на Арзамас и Муром, между Щелоковым хутором и бывшей Мызой был устроен постоялый двор с трактиром. Предприимчивый трактирщик на обрыве реки, в месте, называемом Ровнедью, поставил павильон, куда стали по праздникам приезжать из города и устраивать пикники. Место понравилось, и с 1890 года по обрыву и вдоль большой дороги начали возникать дачи, строившиеся богатыми представителями нижегородского дворянства и купечества. Собственные дачи оказались по карману не всем желающим. Нужду в дачах быстро учли ловкие предприниматели, и через 3–4 года Мыза покрылась постройками аляповато-дачного стиля, сдаваемыми в аренду на сезон или на месяц. Мызинский дачник — это был в большинстве случаев титулованный дворянин и крупный купец или высший банковский и судейский служащий.

Другое популярное дачное место — «Выселки села Черного» возникло вскоре вслед за мызинским.

Коренное население Выселок или Черноречья, уходя по летам в отхожий судоходный промысел, приспособило свои дома для такой же сезонной сдачи. «Переоборудование» заключалось в пристройке к избам террас-балконов, сооружении кухонок посреди улиц и в устройстве при домах уборных. Через пять лет многие чернореченцы, развращенные легкими дачными заработками, забросили водную профессию и скоро прославились искусством богатеть в два-три дачных сезона. Особенное уменье извлекать доход из дачника проявил «монополист» водных путей Васька Коротков. Положив на речушке Ржавке, а также на всех затонах и болотах дощечки-переходы, он взимал с каждого проходящего «дань» в размере пяти копеек.

Дачное времяпровождение обычно заключалось в бесконечном хождении по платформе вокзала вплоть до прихода «курьерского», во втором часу утра. А на рассвете станционный сторож выметал с перрона горы подсолнуховой и ореховой скорлупы.

Другими, более культурными развлечениями были прогулки за грибами на Переливы или Зайчиху, рыбная ловля в Затворе или Каменном ключе, а также поездки в окрестности: Свято озеро, Дудин монастырь, Дворики и Оленино.

Местности: Кстово, Великий Враг на Волге и Гнилицы на Оке стали привлекать дачников позднее. После выставки в 1897 году Общество финляндского перевозного пароходства стало страдать от недостатка пассажиров. Тогда фирма пустила часть пароходов в рейсы до Кстова, Великого Врага и в Гнилицы. И к концу девяностых годов количество дачников каждого из этих мест исчислялось сотнями. В отличие от Мызы и Черноречья, дачное население этих районов считалось «демократическим»: сюда ездили педагоги, мелкие служащие и т. д.

Но не все нижегородцы устраивались по летам за городом. Было еще два «дачных места» в пределах городской черты. Рабочие Курбатовского завода в жаркие летние месяцы устраивали себе шалаши из досок и рогож на холме над Волгой. Костер перед входом в шалаш и писк комаров из Александровского сада давали некоторую иллюзию настоящей дачи. Работники мельниц Благовещенской слободы, в свою очередь, устраивались таким же образом на сухих площадках Слуды. Разница между обеими группами этих «дачников» состояла лишь в том, что курбатовцы дышали дымом своей фабричной трубы, а мукомолы вдыхали «аромат» двух громадных нефтяных баков.

15 июля — день поднятия ярмарочных флагов.

Отправляясь всем семейством на ярмарочную территорию, нижегородец прежде всего попадал в «Главный дом». Час или два все семейство толкалось в сплошном потоке публики. Глава семьи покупал ярмарочные подарки домочадцам: духи Брокера и Ралле, брошки и запонки из уральских камней, персидские платки и одеяла, японские и китайские лакированные безделушки и засахаренные фрукты — сласти знаменитого Лопатина из Ярославля.

Из Главного дома семья направлялась в цирк Никитиных. Братья Аким и Петр Никитины имели лучшее в Поволжье, да, пожалуй, и по всей России цирковое предприятие.