Картонные звезды

Но едва мы направились к просеке, как заметили бегущего нам наперерез Башутина.

— Что случилось, — встревожено спросил он, дрожащими руками пытаясь застегнуть заляпанный маслом китель, — куда это вы так торопитесь?

— Побежали вместе, — вместо ответа предложил Басюра, — кажется, нас в лагере ищут.

Соответственно к нашим палаткам мы прибежали все вместе.

— Быстро! Быстро сюда, — закричал Воронин, едва завидев нас на просеке, — что вы там телитесь!

Мы припустились к нему со всех ног.

— Пришел ответ от ВВС, — скороговоркой заговорил капитан. — Объявлена готовность № 1. МИГи, кажется, сумели повредить один из двигателей, как они говорят, большого четырехмоторного самолета. Марку не уточняют. Он пока держится в воздухе, но летчики уверяют, что пилоты долго не протянут и наверняка пойдут на вынужденную посадку.

— Посадку? — непроизвольно воскликнул я. — Да они просто дотянут до границы и, бросив машину на произвол судьбы, выпрыгнут с парашютами. Им самолета не жалко, они в Штатах богатые.

— Ага, — мгновенно среагировал Воронин, круто поворачиваясь к застывшему у передатчика Камо, — тогда передавай им вот что. Пусть наши истребители демонстративно висят на хвосте подбитого самолета и расстреливают всех, кто попытается покинуть машину с помощью парашюта. Да, и пусть они непременно прижимают его к земле, одновременно отгоняя от границы с Лаосом.

Последовало несколько минут напряженного ожидания ответа. Наконец Камо сдвинул наушники на лоб и повернулся к нам.

— Отвечают, что горючее кончается, — развел он руками. — Ждут, когда придет смена.

— Вот черт, — зло стукнул Воронин по столику, — да они просто с ума там посходили! Что за невезуха!

Охватив рукой подбородок, капитан принялся нервно бродить между палаток.

— Кажется, — словно в бреду бормотал он, — мы сделали для них все возможное, все преграды устранили, так они еще умудряются упустить его… Что стоите, — раздраженно рявкнул он наконец, очнувшись от своих невеселых дум, — марш на посты. Что за разгильдяйство в боевой обстановке! И скоренько мне доложите, что творится на местных направлениях.

Мы спешно расселись на успевшие высохнуть табуретки и принялись судорожно тралить самые ходовые частоты, пытаясь хотя бы вчерне оценить обстановку, складывающуюся в воздухе. Но деятельность наша, едва успев начаться, почти тут же подвергается новым испытаниям. Сначала чуть слышно, а потом все громче и громче завыла сирена воздушной тревоги. Не знаю как у других, а мое сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Но работаем, лихорадочно ищем иголку в стоге сена. Попадается все что угодно, но только не то, что нужно. Иными словами, мы по-прежнему ничего толком не знаем о том, в каком состоянии находится якобы подбитый самолет. Тревожная сирена вновь зашлась в совершенно безумном вое, и единственное, что нам, по идее, оставалось делать, так это опять мчаться к окопу. Но Воронин не давал никому подняться с места, требуя ото всех исполнения своих прямых обязанностей.

— Вы что задергались, как червяки на крючке? — покрикивал он, молодецки похаживая позади машин и молотя себя при этом по сапогу бамбуковым прутиком. — Ищите его… как хлеб ищете!

И, видимо, судьба наконец-то сжалилась над нами и ниспослала обрывок телеграммы, которой обменивались авиабазы Дананга и Тайбея. Кто-то открытым текстом докладывал, что RC-135 с позывным Ceirry-45 терпит бедствие и для его посадки готовят резервную полосу вблизи Вьентьяна. Едва я успел сорвать этот огрызок с телетайпа и сунуть в руку капитана, как верхушку дерева, под которым мы стоим, срезало, словно гигантской бритвой.

Спасаясь от падающих сверху сучьев, бросаемся кто куда. Сбитый с ног и придавленный к земле толстым древесным обломком я могу только судорожно дергаться, с тоской наблюдая за тем, как мгновенно пустеет наш лагерь.

— Эй, вы там, — хриплю я, пытаясь нечеловеческими усилиями все же выбраться самостоятельно, — помогите хоть кто-нибудь!