Картвелеби. Книга вторая

– Благодарю, ваше сиятельство. Вы очень добры!.. Отец стар, но всё ещё заведует конторой стряпчего в Париже. Мой родной брат помогает ему в этом деле, а мой двоюродный брат – тот самый Ваграм Артурович – пару лет жил у них и пробовал себя этом деле.

– Что же вы делаете в Ахалкалаки с такой роднёй?

– Я приехал сюда на полтора года по направлению. Как только этот срок закончится, мы будем свободны.

– Очень хорошо!.. – одобрительно покряхтел старый князь и почесал бородку. – А до тех пор можете сыграть помолвку здесь. Мы будем этому рады.

Что же!.. Своим допросом князь Джавашвили остался доволен. Зять был врачом – это ремесло на Кавказе уважали больше любого другого! – выходцем из большой интеллигентной армянской семьи, которая, хоть и занималась ростовщичеством, но хотя бы знала себе цену. С подобной хваткой они точно не дадут Саломею в обиду! Ну а наличие дочери… Возможно, для калишвили, которая припозднилась с собственными детьми – Пето Гочаевич, должно быть, переворачивался в гробу от этих разговоров! – лучшего варианта, пожалуй, не придумаешь.

Совсем успокоившись, Георгий откинулся на спинку своего кресла и немного задремал. Он позволил дочерям повести разговор в более непринужденное русло, и Саломея и Нино участвовали в нём, живо перебивая друг друга, но Тина оставалась безмолвна…

… безмолвна до тех пор, пока родственную болтовню не нарушил нечаянно вырвавшийся стон.

Левон тотчас поднялся на ноги и чуть не опрокинул поднос с кофе и пирожными. Сёстры побледнели, а отец не нашёл в себе сил встать с кресла. Игорь потерял дар речи от страха и воззрился на свояка в надежде найти у того поддержку. Его губы дрожали.

Во второй раз Тина застонала сильнее и схватилась за живот. Она смотрела на всех затравленным взглядом и всё время шептала: «Но ведь ещё рано? Рано…».

– Врача! – бормотала суетившаяся рядом Галиа. – Нужно позвать врача!

– Я и есть врач, дурья вы голова! – с похвальным хладнокровием откликнулся зять и отослал девчонку подальше. – Пусть не путается под ногами. Отныне нам не до неё.

16

Двадцать шестого мая в три часа дня у Тины начались схватки. Роды пришлись на тридцать первую неделю беременности вместо положенной тридцать восьмой. Игорь все время спрашивал у Левона: «Насколько опасны преждевременные роды?», но не уточнял, за кого именно беспокоился: за жену или ребёнка? Левон настороженно хмурил брови, но не отвечал ему и всё настаивал на том, чтобы роженицу везли в больницу. Затем он, впрочем, отказался от этой затеи и вытребовал у Георгия, чтобы госпожу Ривкину перенесли в её спальню и оставили его с ней наедине. В ту комнату он не впускал никого и только гонял бедняжку Галию за теплой водой, компрессами и новыми простынями. По настоятельной рекомендации господина Арамянца старый князь вместе с дочерями и зятем остались ждать новостей в гостиной.

Прошёл ровно час. Никто не разговаривал и, зная, как Левон Ашотович не любил, чтобы его прерывали, они даже не показывались на втором этаже поместья. Саломея сидела на диване рядом с отцом и смотрела в одну точку. Князь Джавашвили, которого старшая дочь держала за руку, хватался другой за сердце. Нино деловито мельтешила по комнате. Игорь стоял у стены и, приложившись к ней горячим лбом, все время что-то шептал.

– Это невыносимо!.. – Наконец, он сорвался с места и, кусая губы в нетерпении, кинулся к лестнице. – Сколько ещё нам ждать?

Тина старалась не кричать, но, если из груди всё-таки вырывался стон, то он оглушал её родных и мужа. В тот раз она закричала особенно громко, и Нино с трудом перехватила зятя.

– Левон Ашотович упоминал, что для тех, кто рожает в первый раз, это может длиться чуть дольше, – заговорила она примирительным шёпотом. Игорь отвёл от свояченицы взгляд, и она настойчиво вгляделась в его лицо. – Дзма, слышишь меня? К ночи она родит. От девяти до одиннадцати часов, помнишь?..

Он кивнул, словно маленький ребёнок, который дал матери обещание никогда не есть сладостей, и позволил утешительнице крепко сжать себя в объятьях. Обнимая зятя, Нино услышала, как он еле слышно всхлипнул, и её сердце облилось кровью.

Прошло ещё полчаса, и все очень пожалели, что никого из Циклаури не было на тот момент в Ахалкалаки. Шалико и Давиду, наверняка, удалось бы успокоить Игоря гораздо лучше, чем это с горем пополам делала Нино. Константин Сосоевич всегда умел разрядить обстановку хорошей шуткой и поднять Георгию настроение. Дариа Давидовна, отличавшаяся хозяйственностью, наверняка помогала бы Левону намного лучше, чем непутевая Галиа, не говоря уже о Софико… вот чей хладнокровный – если не считать максимализма – ум пришёлся бы сейчас ко двору!..

– Знаете что? – под конец третьего часа Саломея поднялась на ноги и, улыбнувшись зятю, добавила: – Мы ничем не можем ей помочь, но это не значит, что мы должны изводить себя. Я поднимусь наверх и принесу нам нарды!..