Картвелеби. Книга вторая

Она искренне надеялась на то, что, проходя мимо спальни Тины, сможет выпытать у Левона подробности. С гораздо большей вероятностью она, правда, рисковала навлечь на себя его гнев – уж она-то знала каково это! – но тут и там так много говорили о возможной смерти её сестры, что он просто обязан был выслушать её!..

Прижимая доску с нардами к груди, Саломея сознательно замедлила шаг, когда подошла к комнате даико. Тина закричала, и, вконец перепугавшись, её старшая сестра выпустила доску из рук. Фигурки звякнули и с треском разлетелись по полу. Ойкнув, она опустилась на пол и принялась собирать их. На шум из спальни как раз вышел Левон.

Вид у него был уставший, рукава – закатаны, а лоб весь взмок от пота. Хорошо хоть крови нигде нет!.. Они смотрели друг на друга и не двигались до тех пор, пока он слабо не улыбнулся и не подозвал к себе. Тотчас забыв о фигурках, Саломея подошла к нему вплотную и зашелестела на ходу платьем.

– Как она? – Любящая сестра накинулась на врача с вопросами, оставив в стороне прочие тревоги. – Она же не умрёт? Скажи мне правду.

– Нет, – заверил возлюбленную Левону, пусть его голос и оставался невесёлым. – Я уверен, что эти роды Валентина Георгиевна переживёт.

Саломея с облегчением выдохнула, но что-то в его тоне заставило её напрячься вновь.

– А ребёнок? Он недоношен. Вот-вот должен был начаться восьмой месяц…

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его, – Доктор отмел и эти её опасения. – В старину недоношенных детей клали на печь, чтобы воссоздать для них те же условия, что в утробе матери. И им это удавалось!.. Ещё рано ставить на малыше крест.

– Тогда что тебя тревожит? – чутко спросила Саломея. Левон тяжело вздохнул и посмотрел себе в ноги. Сердце в груди забилось сильнее, и в порыве эмоций она коснулась его плеча. – Не лги мне, пожалуйста. Я должна знать.

– Саломе, – начал он опять и взял её ладони в свои натруженные руки. Её глаза наполнились ужасом. – Твоя сестра никогда не отличалась хорошим здоровьем, и я предупреждал, что у неё не та конституция, чтобы родить ребенка без последствий. Но меня она не послушалась, и теперь… ей хватило сил выносить его, хватит и родить, но восстановится ли она после всего?.. Я буду с тобой честен: в таких случаях женщинам это обычно не удаётся.

Откровения врача заглушили в голове все остальные мысли, но несколько секунд их смысл никак не доходил до её сознания. Молодая женщина оперлась о стенку рукой и чуть не лишилась чувств. Настолько далёким – как будто из другой реальности! – казался ей голос Левона. Он перепугался за неё и, придержав за талию, не позволил ей упасть.

– Сколько ты даешь ей? – собравшись с силами, прохрипела Саломея. – Сколько времени?

– Три месяца. Возможно, до осени…

Тина!.. Их хрупкая, нежная, кроткая Тина!.. Даико, сочетавшая в себе горы и белую берёзу, обожавшая театр, мечтавшая о сцене… какой прекрасный у неё был голос, как она пела!.. Игорь влюбился именно в пение Тины. Её женственность и беззащитность, как он сам столько раз говорил, пленили его сердце. Но как же сидзе будет жить без неё? Как они все без неё… будут?..

Ещё одна потеря вслед за Вано, ещё одна рана в груди каждого из них. Но какой смысл лить слезы? Разве эти годы не научили их, как мало плач Ярославны облегчал скорбь? Нет-нет, она не станет говорить отцу и остальным раньше времени, не станет тревожить их!.. Она мужественно сотрёт со щёк слезы и выйдет к родным, разложит перед ними нарды и будет ждать окончания родов. Ни словом, ни делом она не выдаст того, что ей что-то известно… никогда!..

– Не говори ничего близким, – вторил её мыслям Левон. – Ещё может случиться чудо…

– Чудо? – Сквозь слёзы она улыбнулась ему. – Не знала, что ты веришь в чудеса.

Он хотел ответить ей что-то, но не успел – Тина протяжно закричала за дверью. Не теряя ни минуты, он оставил её сестру одну в коридоре и вернулся к роженице. Образовавшаяся тишина придавила Саломею к земле, и она в оцепении взглянула на разбросанные по полу фигурки. Затем она приблизилась и, собрав их обратно в доску, натянула на лицо непринуждённую улыбку.

– Я не слишком долго?.. – весело позвала она родных. – Простите, но я никак не могла найти эту несчастную доску на чердаке…

Ни сестра, ни зять и тем более отец ничего не заподозрили, и время снова потекло нескончаемым потоком. Прошёл ещё один час. Нино всё же удалось втянуть в игру сидзе, а Саломея изо всех сил скрывала свою жалость к нему во взгляде. Впервые за всё время их знакомства ей нестерпимо захотелось обнять Игоря. Бедный парень!.. Он не представлял, сколько горя ему ещё предстояло хлебнуть.

– Я понимаю ваше волнение, Игорь Симонович, – проговорил Георгий и, несмотря на переживания, выдавил из себя улыбку. – Когда моя жена рожала в первый раз, я не находил себе места.

Улыбка медленно сошла с лица старого князя, когда он подумал о том, что именно в родах потерял свою супругу, но затем всё же вернулся к прежнему настрою и принялся на всякий лад успокаивать зятя. Саломея и Нино всё равно растолковали боль в его глазах и обменялись печальными взглядами.