Картвелеби. Книга вторая

Я собирал её по крупицам и не без улыбки вспоминаю лица родных в тот момент, когда впервые рассказал о своём намерении увековечить их судьбы на бумаге. С детских лет я постоянно слушал рассказы о Грузии тех времен, и, хоть эта далёкая страна остается для меня любимой, но неизведанной Родиной – февральская революция 1917 года в России сделала это крайне нежелательным для отпрыска дворянского княжеского рода, чьи родители до сих пор не продали свой титул богатым янки, – но я всё же знаю о ней достаточно, чтобы поделиться этим с вами.

От кое-кого – не будем называть имён! – мне достался талант художника, и в один зимний вечер, когда они, перебивая друг друга, описывали мне себя и тех, кого волей судьбы уже не было с нами, я незаметно набрасывал их образы в своём альбоме. Вы и сами знаете: получалось что-то настолько примечательное, что я не скрывал восторга. А как они загорелись этой идеей!.. И спорили, и ругались, рассуждая, чья точка зрения на тот или иной вопрос покажется мне более полной. Я сажал каждого из них перед собой и долго и упорно расспрашивал. Наконец, я закончил наброски и разложил их перед ними веером. Споры и ругань на миг прекратились, и в нашей гостиной настала такая тишина, что те, кого вы назовёте «второкнижными персонажами», насмешливо хихикнули, стоя в дверях. Я попенял им пальцем, сказав, что их черёд непременно настанет. И – уверяю вас! – со временем с ними сложилась та же самая история!..

Возможно, вы бы хотели узнать побольше обо мне и моих братьях и сестре?.. Кто я такой, чтобы противиться вашей воле? Я родился в 1894 году в итальянском городе Флоренция, и на сегодняшний момент мне двадцать шесть лет. Как и мой дядя, я неизвестный – пока ещё! – писатель, и это мой первый серьёзный роман. Мой старший брат с детских лет мечтал связать себя с военным ремеслом, как и другой наш дядя, но в отличие от него он просто влюблён в море. Мой младший брат очень умный, а сестра-двойняшка, как и я, занимается творчеством.

В моей жизни, жизнях моего старшего брата и кузенов случилась не только революция, но и война. Первое не коснулось нашей семьи, поскольку к тому моменту, когда русский царь был свергнут, мы уже больше десяти лет жили в известной всему свету стране эмигрантов. Мой отец, прекрасно разбиравшийся в политике – не зря он положил на неё большую часть своей жизни! – ещё в год смерти Александра Третьего Романова, совпавший с годом моего рождения, не почувствовал в его сыне и приемнике монарха, способного повести за собой людей. Он ушёл со службы и хотел уговорить своего брата сделать то же самое, но тот не дал согласия. В дальнейшем это решение стало для него роковым. Мой отец в конце концов оставил попытки достучаться до дзмы и вместе с семьёй переехал в штаты к своему лучшему другу. Две мои тётки живут в Париже, а другая осталась с мужем в России. Что же до второго… боль в правом ухе до сих пор служит мне отчаянным напоминанием о том времени, когда я чуть не умер где-то под маленькой французской деревушкой, но чудом отделался только контузией. Меня срочно демобилизовали домой, и, пусть тогда я почти оглох, я весьма благодарен той гранате, которая разорвалась прямо у меня под боком: вояка из меня так себе, и, останься я в той мясорубке, то не мучил бы вас сейчас рассказами!..

– Do you want some tea, sweetheart?87

А!.. Вот и она: Мэри. Мы поженились всего полгода назад, и она ещё не говорит по-русски. Но очень старается!.. А ещё она мечтает когда-нибудь выучить грузинский. Я отговариваю её, зная, какая сумасбродная это, на самом деле, затея, но она почему-то упрямится. She is so sweet!88..

Моя Мэри совсем не похожа на жгучих горянок, чьи образы я с такой любовью расписывал на этих страницах. Это, впрочем, ничем не принижает ни их, ни её. Она миниатюрна и ласкова, и русый цвет волос очень ей к лицу. Она голубоглаза, и я очень надеюсь, что наши дети унаследуют цвет её глаз – мне-то от отца и дедушки достались чисто карие глаза!.. Она говорит, что, возможно, наши сын или дочь будут зеленоглазы в бабушку и всю её родню, и эта мысль мне тоже нравится.

Мы с Мэри совсем недавно обосновались в этой маленькой деревушке в юго-восточной части графства Саффолк, которую выбрали, чтобы быть ближе к её родителям, и наслаждаемся здесь провинциальным уединением. Я пишу статьи для местной газеты, а она печёт пироги на заказ, но после всех тягот, через которые мне пришлось пройти, я очень доволен и этим неброским счастьем. Проведённые на войне месяцы – всего лишь месяцы! – не прошли для такого романтика, как я, бесследно, но эта удивительная девушка вернула меня к жизни. Она же подтолкнула меня к написанию этой книги и до сих пор поддерживает во всех начинаниях. Мы поженились совсем недавно – и, надо признать, в большой спешке, – поэтому Мэри ещё не знает всех моих родных поимённо. По этой причине эти долгие месяцы, пока я писал оба тома, моя жена горячо переживала за судьбы «героев» и со дня на день с нетерпением ждёт финала. Любимцев у неё водилось несколько.