Картвелеби. Книга вторая

С тем, что это наблюдение действительно огорчало, согласились и Саломея, и её сподвижник, и в воцарившейся тишине все четверо с грустью и щемящим сердцем рассматривали высокий потолок и любимые родные стены имения, в котором прошли лучшие годы их жизней. Случалось здесь и плохое, но спустя время даже боль и огорчения прошлого вызывали в них лишь лёгкую светлую ностальгию. Кто-то из них ещё вернется сюда, кто-то, возможно, и нет. Но память об этом месте навсегда останется жить с ними и их потомками!..

– Сударь, туда нельзя!.. – грозно вещал за дверью Тимур, и за прозрачными стёклами его тень промелькнула вслед за силуэтом какого-то мужчины. – Сборы в самом разгаре. Хозяева могут опоздать на корабль!

– К чёрту корабль! – откликнулся до боли знакомый голос. – Я должен увидеть сестрёнку перед её отъездом!

Давид и Шалико прочитали в глазах друг друга одно и то же предположение, безгранично их обрадовавшее, а Саломея широко улыбнулась Нино. Зрачки княгини Циклаури расширились, и, как только в дверях показался Игорь, она с визгом повисла у него на шее и в большом нетерпении чуть не споткнулась о ковёр.

– Прости, что не был на твоей свадьбе! – Игорь тепло рассмеялся свояченице на ушко, привлек её к себе и оторвал от земли. От сидзе пахло мятой, табаком и дорогой, и, как обычно, он широко улыбался. – Я спешил со всех ног.

– Я знаю, дзма, – со слезами на глазах промолвила Нино и улыбнулась ему сквозь них. – Я так рада, что ты успел!..

Тепло. Безграничное тепло охватило каждого из них, когда старый друг – и последняя прощальная ласточка! – выпустил из объятий Нино и стал обнимать их всех по очереди. Он крепко обнял Шалико как своего зятя, пожал Давиду руку и, ничего не зная об его жене, выразил надежду, что эта «счастливица» довольна. Давид ничем не выдал своих переживаний и передал слово Саломее, которая скорчила гримасу только для виду и вполне дружелюбно встретила сидзе.

Дорожная пыль ещё не стёрлась с туфель гостя, а серая шляпа слетела с головы, ещё когда он крепко обнимал сестрёнку. Весеннее пальто— не очень, судя по всему, дорогое – не казалось им поношенным, пусть и выцвело, зато от Игоря исходила исключительная светлая аура, по которой они все успели соскучиться. Какого друга и брата они чуть не потеряли?!.. Под глазами дзмы больше не виднелись мешки, с которыми он уезжал от них около года назад, а цвет его лица стал совсем здоровым. Как рады они были слышать, что у него всё сложилось хорошо!..

– Ты надолго к нам, дзма? – спросила у Игоря Нино после того, как все поприветствовали его.

– К сожалению, нет, сестрёнка.

– Почему же? – искренне удивился Шалико. – Вы приехали… только попрощаться?

– Конечно, я приехал попрощаться, – не остался в долгу горский еврей и искоса посмотрел на Саломею. – И выразить огромную благодарность свояченице за то, что заботилась о моей дочери, но сейчас… пришло самое время забрать её к себе.

Старшая тётка маленькой Ирины улыбнулась уголками губ. Препятствовать родному отцу своей племянницы она, конечно, не могла, пусть за этот год и успела крепко привязаться к девочке. Ей будет трудно скрывать своё разочарование!.. Как бы она ни боялась этого дня, он всё-таки настал.

– Хорошо, что вы вовремя одумались, Игорь Симонович, – проговорила она насмешливо-серьёзным тоном. – Ещё немного, и я бы не отдала вам дочку. Я должна признать!.. Она совсем не была мне в тягость.

Ещё через минуту Саломея распорядилась принести Игорю дочку. Поначалу он не знал, как подступиться к ней, но вскоре девочка схватила отца за нос и не ослабила хватки до тех пор, пока не приняла его как своего. Эта смешная ситуация растопила сердце неумелого папочки, и позже никто из них не сомневался, что эти двое вскоре станут неразлучны.

Эпилог

Саутгемптон, штат Нью-Йорк, 1920 год.

Вот вы, наконец, и добрались до меня. Приветствую вас, друзья!.. I did it! And you… did it!86 Вы не знаете меня, поэтому спешу представиться: Вано. Нет-нет, не тот, что умер в конце первой книги – да будет земля моему дяде пухом! – а тот, что следил за вами невидимой тенью из-за кулис и, к счастью, до сих пор себя не выдал. Вано-племянник, Вано-рассказчик. Вы не замечали меня, зато я неусыпно следовал за вами по пятам и, должен признаться, очень горжусь теми из вас, кто всё-таки дочитал хрестоматийную историю моей семьи. Вы спросите: кто мои родители? Ещё бы я так прямо сказал вам об этом!..

С чего бы мне начать? Вот так незадача!.. Я ждал этого момента долгих два тома, но, стоило ему только наступить, как я не нахожу нужных слов. Вы удивитесь: ты-то и не находишь?! Ваша правда!.. Любовь к бумагомаранию я унаследовал от того самого Вано и, в надежде воплотить его давнюю мечту об успешном романе, и взялся писать эту историю.