Картвелеби. Книга вторая

Девушка понимала, что вела себя низко, но ревность, зависть и обида так сильно душили, что перекрыли все остальные чувства. Донна Королла тотчас поднялась с места, а за ней и пресловутая соперница. Няня посмотрела на воспитанницу так, что стало ясно: мотивы её поступка распознаны с материнской чуткостью.

– Не ругайтесь на синьору Санти, ваше сиятельство, – неожиданно вступилась Нино, и глаза Натали блеснули ещё большей ненавистью. – Это я попросила донну Короллу помочь мне с итальянским. Я недавно стала изучать его, и мне понадобилось мнение носительницы.

– В следующий раз, княжна, – холодно ответила графиня, – будьте осмотрительнее. Прежде чем брать то, что принадлежит мне, спросите сначала разрешения.

Донна Королла с высоты своих лет смотрела то на одну из девушек, то на другую и понимающе молчала. Младшая Джавашвили повела себя совсем иначе. Если до этого она смотрела на оппонентку вполне невинно – как будто та не знала, что за демон прятался за овечьей шкуркой! – то теперь и в её взоре заблестел бунт. Ну наконец-то, все маски сброшены. Какой смысл в лицемерии?..

– С каких это пор живой человек стал вашей собственностью, графиня? – не осталась в долгу Нино и гордо расправила плечи. Ох уж эта пресловутая кавказская гордыня! Так и брызжет ею со всех сторон!.. – Донна Королла вольна общаться с тем, с кем пожелает, и то, что она – ваша няня, не даёт вам права…

– А про чужих женихов вы тоже так думаете, Нино Георгиевна? – не сдержала яда Натали. – Какая разница, чей он, ведь он не вещь и волен танцевать и флиртовать с тем, с кем захочет!..

– Когда он танцевал и флиртовал со мной, – последовал короткий, то весомый ответ, – вас не было и в помине. Так что это ещё вопрос, кто чью собственность присвоил.

– Calmati!42– наконец вмешалась Королла и, покачав головой, заворчала: – Impecare su un uomo! Che disgrazia!43.

Девушки сразу присмирели и, пристыженные, понурили головы. Тем не менее, если одна их поднимала и злобно смотрела, то вторая ей с радостью отвечала, и кто знает, чем бы это закончилось, если бы мимо с криками: «Мне срочно нужно к князю Циклаури!» вдруг не промчался городской пристав?..

– Арсен Вазгенович? – Нино без труда узнала старого друга и совсем не удивилась, заметив на нём новую форму. С недавних пор его брата Айка перевели в Тифлис, а Арсена повысили в должности. С годами его армянский акцент стал пробиваться только сильнее, а сарказм заострился как нож.

Забыв на время о своих склоках, и графиня, и княжна вернулись в залу и успели к тому моменту, когда пристав, раскланявшись, обратился к Константину Сосоевичу и его жене:

– Ваше сиятельство, я прошу прощения за то, что врываюсь так неожиданно, но дело срочное. Вашу младшую дочь задержали по делу о суфражизме.

Женские возгласы наполнили комнату, а несчастный отец выронил сигару из рук.

6

Стояло свежее январское утро. Джамаль Айдемиров вышел на балкон дома дяди Анвара, ставшего их пристанищем на время свадебных гуляний Исхана, и всмотрелся в живописный горный пейзаж, покрытый снегом. Здесь, вдали от Ахалкалакской суеты, прекрасно думалось, пусть многие и считали это место беспросветной глушью и не понимали чрезмерной любви Айдемировых к уединению. Внизу под окнами от холода ржали кони. Было ветрено, но молодой человек не чувствовал мороза и с наслаждением вдыхал свежий утренний воздух, стоя в одной сорочке. Он дышал так глубоко, что в груди не хватало места, но, испытывая тем самым свою мощь, он ещё раз в ней убеждался. Любуясь бескрайними Кавказскими горами, нельзя проявлять слабость. Они вселяют только силу!..

По крайней мере, с ним так случалось всегда. Как бы глубоко он ни падал духом, как бы сильно ни била его судьба, он всегда возвращался к предкам и, испытывая стыд за свое малодушие, клялся, что будет всегда поступать так, как того требовала горская честь. Однако едва ли не впервые за всю жизнь она так и не подсказала ему правильного пути.

– Великий ала! – Камердинер показался за его спиной, накинул молодому человеку на плечи шубу и, не поднимая глаз с пола, сказал по-чеченски: – Не стойте долго на ветру. Вы можете простыть.

– Я – горец, милейший, – отвечал старику хозяин. – Кровь в моих жилах достаточно горячая, чтобы согревать меня.

Произнеся это, Джамаль не обернулся на слугу и сделал жест рукой, чтобы тот поскорее оставил его одного. Камердинер безропотно повиновался и, стараясь не шуметь, откланялся.

Когда юный Айдемиров остался наедине с самим собой, его мысли в очередной раз заняла княжна Джавашвили. Он улыбался сквозь поджатые губы, когда желанный силуэт всплывал в голове. Каким огнем горели её глаза на помолвке Исхана, когда она задела его в танце спиной!.. Как дерзко она поступила, назвав его «величеством», да ещё и захихикала, будто насмехалась над ним! Ни одна другая женщина не позволяла себе подобного в его присутствии – в том числе сёстры и мать! – но тем сладостнее казалась мысль, что её внутренний свет, привлекший его как мотылька на огонь, когда-нибудь ему подчинится.