Картвелеби. Книга вторая

Пройдясь дальше по коридору, Ваграм неожиданно остановился рядом с молодым сотским и жестом подозвал его к себе. Софико не поняла, что они обсуждали, но ей показалось, что они говорили по-армянски.

– Простите, друг мой, – обратился к соотечественнику мужчина на родном для обоих языке. – Вы не подскажите, где можно внести залог за княжну Циклаури?

– Боюсь, вам не позволят этого сделать, – решительно отвечал сотский. – Конечно, если вы ей не отец и не муж…

– Но хотя бы часть я могу внести? Не бойтесь, юноша. О вашей помощи я не забуду…

Сей факт круто повлиял на отношение молодца к обсуждаемому вопросу, и вскоре Ваграм увёл его в сторону, рассказывая по пути что-то смешное.

– Любезный. – Софико высунулась из-за решетки, насколько позволяли прутья, и позвала другого сотского, который как раз проходил мимо. – Вы не переведёте, о чём эти господа только что говорили?..

«Любезный» не перевёл и гордо прошел мимо, а ей так и осталось гадать о предмете сего разговора.

– Ну-ну, полно тебе, дорогой, – вступилась за дочку Дариа и, опустившись рядом, приобняла её за плечи. – Ты же сам сказал… она всего лишь ребёнок.

– Ребёнок!.. – вспыхнул князь, всплеснув руками, и отошёл от зеркала. – Ребёнок, который забил последний гвоздь в гроб наших финансов. Да если бы Абалаевы не взяли на себя расходы по проведению этой охоты, мы бы точно разорились, а вы, юная барышня, остались бы бесприданницей!

– Ну и пусть, – сквозь слёзы выкрикнула княжна. – Я бы никогда не вышла за того, кому нужны мои деньги!

– Что вы так кричите? Хотите, чтобы все гости узнали о наших проблемах?..

На шум из спальни родителей пришли сыновья, и это немного отрезвило горячую голову Константина. Он принялся с прежней невозмутимостью завязывать галстук на шее, пока Давид и Шалико со снисхождением посматривали на младшую сестру. Внизу их сваты и многочисленные друзья ожидали хозяев, чтобы торжественно открыть этот приём. Сразу после охоты егерь ожидал мужчин в своём домике в Цотнэевском лесу.

– Я заложил ахалкалакский особняк. Надеюсь, что Мцхету не постигнет та же участь, – поведал сыновьям старый князь, а молодые молча переглянулись. – Нам придется сильно урезать расходы, так что теперь вы можете рассчитывать только на своё жалование. Ни копейкой больше!..

– Мы поняли, ваше сиятельство, – тяжело вздохнул Давид. – Не глупы.

– Придётся штопать свои брюки самому, Давид-ага, – поддержал брата Шалико и украдкой ему подмигнул.

– И ваша с графиней Демидовой свадьба… – вдруг отозвалась княгиня, обращаясь к среднему сыну. – Возможно, её придётся отложить до лучших времён. Граф Демидов – уважаемый человек, и нам бы не хотелось пасть в грязь лицом ещё и перед ним.

«Возможно, это и к лучшему», – подумал про себя старший сын и по лицу младшего догадался, что и тот мыслил так же.

– Но хорошее приданое нам не помешает, – тонко подметил Сосоевич. – А лучше сразу два.

Давид, безусловно, понял, куда клонил отец, но всё равно отнёсся к мысли о женитьбе с тем пренебрежением, с которым обычно отмахивался от мухи. Подобные разговоры происходили два или три раза в год в письмах или вживую, и он давно не обращал на них внимания. Разве старикам объяснишь?..

– Опять вы за своё, Константин Сосоевич, – ненавязчиво покачал он головой и цокнул языком. – Неужели вам не надоело? Из года в год одно и то же…

– Сейчас положение гораздо серьёзнее, сынок, – прошептал князь пронзительно тихо, и старший швили резко посерьёзнел. – Но выбор за вами. Хотите нас спасти? Тогда вы принесёте в дом два хороших приданных и не позволите своей сестре остаться без него.

На этом Константин перестал мучать свой галстук и, обойдя сыновей стороной, спустился вниз к гостям. На лестнице вновь раздались веселый смех и похлопывания – их papa никогда не показывал своих слабостей на людях.