Картвелеби. Книга вторая

О, как тяжело вспоминать те мгновения!.. Всё мужество, всё хладнокровие, которыми так гордились почтенные медики, вмиг его покинули, и он вновь превратился в юного мальчишку с подпрыгивавшим как у зайца сердцем. Мужчина рухнул на колени у кровати и припал к её руке горячими губами. Жена улыбнулась сквозь слёзы и боль.

– Я не хотела, чтобы ты видел меня такой, – поделилась она со скорбной улыбкой. – Думала, потеряю для тебя всю привлекательность…

Левон всхлипнул, не ответив ей, и ещё сильнее зарылся в одеяло. Тогда Анаит положила ладонь на его тёмную макушку и с нежностью провела по ней. Всхлипы стали слышны сильнее.

– Позволь я осмотрю тебя. – Отчаяние сменилось внезапной вспышкой деятельности. – Я спасу тебя, я что-нибудь придумаю!

– Т-с-с, – всё так же ласково шептала Анаит, и он ужаснулся её покорностью судьбе. – Не нужно. Побудь со мной в тишине…

Его глаза расширились от страха. Неизбежное дышало ему в спину, но он не мог и не хотел в это верить.

– Хостацир инц, Левон49, – прохрипела она, с трудом размыкая веки. – Ты женишься во второй раз. Сатеник нужна мама!

Сатеник. Мужчина замотал головой, остановив свой взор на перевязанном, розовом комочке, лежавшем рядом с Анаит и вертевшимся на кровати. Девочка постоянно плакала, и тогда он, пожалуй, впервые её заметил.

– Пообещай мне это. Прошу! – из последних сил попросила жена. Она знала его слишком хорошо, поэтому брала это слово! Сколько трудов ей потребовалось, чтобы растопить его сердце, слишком неуступчивое, но очень преданное на деле?.. Видел бог, она не пожалела ни на йоту, что вышла за него когда-то. И даже о том, что случилось сегодня… не жалела!

– Я люблю тебя. Люблю! – выдохнул Левон и протяжно зарыдал, когда кисть молодой супруги окончательно ослабла.

– Даже не попрощался!.. И всё-таки то, что говорят о вас, правда. – Откуда-то справа раздался насмешливый женский голос. – Левон —я —сбиваю —с —ног —женщин —и —не извинюсь – Ашотович.

Он обратил затуманенный взгляд в комнату, откуда исходил этот призыв, и изобразил на лице удивление вперемешку с издёвкой. Дверь на выход из Мцхеты находилась прямо перед ним, и всё же он предпочел задержаться.

– О вас тоже, Саломея —вдова—которой—нечем—заняться—Георгиевна. Или я неправильно вас узнал?

Саломея сощурилась, прикусив язык. Такого ответа она не ожидала совсем, но его непредсказуемость ей даже нравилась. Она не спеша приблизилась, вскинула подбородок и чуть наклонила голову набок.

– Грубите даме? Как неприлично!

– Не в моих правилах льстить, – безразлично вздохнул Левон и развернулся, чтобы уйти. – Даже даме.

На этом их разговор бы прервался, если бы она вновь его не окликнула.

– Вы знаете, как обидели княгиню Бараташвили в её самых лучших чувствах? Она искренне хотела помочь вашей больнице, но своим хамским поведением вы её отвадили. Неужели вы горды тем, что сделали?

– При всём уважении, ваше благородие, – через плечо отвечал оппонент. – Если бы княгиня Бараташвили действительно хотела помочь больным, то её бы ни за что не охладил мой тон.

Саломея улыбнулась уголками губ. Вот так крепкий орешек! Что ж, ничего. Игра в таком случае становилась даже интереснее!..

– Давайте оставим княгиню Бараташвили в покое, – с придыханием продолжила вдова. – Её дело, как она хочет распоряжаться своим временем и финансами. Но я – не она.