Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— Да, именно в то время. Только я стараюсь вспомнить, какой это был день… Подождите, не воскресенье. Нет, и не вторник — вечером во вторник к ужину пришел доктор Доналдсон. А в среду они все уехали. Да, конечно, это было в понедельник, когда закрыты все банки. Я проснулась рано, все беспокоилась. Мне всегда неспокойно по понедельникам, когда закрыты банки. На ужин нам могло не хватить холодной телятины, и я боялась, что мисс Аранделл рассердится. Я еще в субботу заказала лопатку, мне следовало бы заказать семь фунтов[225], а я решила, что и пяти будет достаточно, но мисс Аранделл всегда так сердилась, когда не хватало… Она была такой гостеприимной…

Мисс Лоусон остановилась, чтобы набрать воздуха, и продолжала:

— И вот я лежала и не спала и думала о том, что она скажет завтра, и размышляла то об одном, то о другом… Я задремала, как вдруг что-то меня разбудило — какой-то стук — я села в постели и вдруг чихнула. А я знаете ли, ужасно боюсь пожара — проснусь ночью и принюхиваюсь, не горит ли где-нибудь (такой страх, не приведи Господь!). Во всяком случае, чем-то пахло, и я еще раз принюхалась: больше было похоже на краску или на жидкость для пола, но откуда среди ночи такой запах? Он был довольно сильный, я все сидела и нюхала, пока не увидела ее в зеркале…

— Ее? Кого-кого?

— У себя в зеркале, оно очень удобное. Я всегда оставляла дверь немного приоткрытой, чтобы слышать мисс Аранделл, когда она позовет, или видеть, если она будет спускаться или подниматься по лестнице. В коридоре мы всегда оставляем на ночь одну лампочку. Вот я и увидела, что на лестнице на коленях — она, Тереза, хочу я сказать. Она стояла на третьей ступеньке, над чем-то наклонившись, и не успела я подумать: «Странно! Плохо ей, что ли?», как она поднялась и ушла, и я решила, что она поскользнулась. Или просто наклонилась, чтобы что-то поднять. Но, конечно, больше я об этом ни разу не вспомнила.

— Стук, который вас разбудил, — это стучали молотком по гвоздю, — размышлял Пуаро.

— Вполне возможно. Но, мистер Пуаро, какой это ужас, какой ужас! Я всегда считала Терезу сумасбродкой, но сделать нечто подобное…

— Вы уверены, что это была Тереза?

— О, Господи, конечно, да.

— Это не могла быть миссис Таниос или, например, одна из горничных?

— О нет. Это была Тереза.

Мисс Лоусон покачала головой несколько раз и пробормотала:

— О, Господи, Господи.

Пуаро не спускал с нее взгляда, который был мне не очень понятен.

— Позвольте мне провести эксперимент, — вдруг сказал он. — Давайте поднимемся наверх и попытаемся восстановить этот небольшой эпизод.

— Восстановить? О, я не знаю… Я хочу сказать, что я нечетко видела…

— Я вам помогу, — сказал властным тоном Пуаро.

Слегка возбужденная, мисс Лоусон повела нас наверх.

— Не знаю, прибрано ли у меня в комнате… Столько дел… То одно, то другое… — неразборчиво бормотала она.

В комнате в самом деле царил хаос — очевидно, результат чистки шкафов. Как всегда очень сбивчиво, мисс Лоусон наконец объяснила нам, где она лежала в ту ночь, и Пуаро лично убедился, что в зеркале действительно отражается часть лестницы.

— А теперь, мадемуазель, — предложил он, — будьте любезны выйти и воспроизвести то, что вы тогда видели.

Мисс Лоусон, все еще бормоча: «О, Господи», бросилась исполнять его просьбу. Пуаро на этот раз был в роли зрителя.

Когда представление было завершено, он вышел на площадку и спросил, какая лампочка в ту ночь оставалась включенной.

— Вот эта. Как раз перед дверью мисс Аранделл.

Пуаро подошел, отвинтил лампочку и осмотрел ее.

— Сороковаттная. Довольно тусклая.

— Да, ее включали только для того, чтобы в коридоре было не совсем темно.

Пуаро вернулся на площадку лестницы.

— Извините меня, мадемуазель, но свет был настолько тусклым, да еще если принять во внимание, куда падала тень, то вряд ли вы были способны разглядеть, кто находился на лестнице. Вы уверены, что это была мисс Тереза Аранделл? Может, вы просто видели чью-то женскую фигуру в халате?

— О чем вы говорите, мосье Пуаро? — возмутилась мисс Лоусон. — У меня нет никаких сомнений. Мне ли не знать, как выглядит Тереза. Это была она. Ее темный халат, и эта огромная блестящая брошь с ее же инициалами — я отчетливо их видела.

— Значит, сомнения отпадают. Вы видели инициалы?

— Да. Т. А. Я знаю брошь. Тереза часто ее носит. О да, я могу поклясться, что это была Тереза, и не отступлюсь от своих слов, если это будет необходимо.

В ее словах были такие решительность и твердость, каких мы еще ни разу за ней не замечали.

Пуаро смотрел на нее, и снова в его взгляде было что-то необычное. Какая-то отчужденность, сомнение, и вместе с тем было ясно, что он пришел к некоему выводу.

— Значит, вы готовы поклясться, да? — спросил он.

— Если… Если в том есть необходимость. Но разве в этом есть необходимость?

Снова Пуаро окинул ее оценивающим взглядом.

— Это будет зависеть от результатов эксгумации, — сказал он.

— Экс… Эксгумации?

Пуаро пришлось поддержать мисс Лоусон под руку, ибо она пришла в такое волнение, что чуть не скатилась с лестницы.