Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— Смею, мадам, смею! Я хочу говорить с вами совершенно откровенно. Смею думать, что, как бы вы ни старались в собственных глазах приукрасить обстоятельства, вы сознательно отбили своего мужа у вашей подруги. Смею думать, что вы с первого взгляда увлеклись им. Смею также предположить, что в какую-то минуту вы заколебались, вы поняли, что стоите перед выбором: удержаться либо сделать дальнейшие шаги. Смею думать, что инициатива исходила от вас — не от мосье Дойла. Вы красивы, мадам, богаты; вы умны, проницательны, наконец, в вас есть обаяние. Вы могли пустить в ход ваше обаяние, а могли умерить его. Жизнь одарила вас решительно всем, мадам. А жизнь вашей подруги сошлась на одном-единственном человеке. Вы это знали, но, поколебавшись, не отдернули руки. Как тот библейский богач, вы отобрали у бедняка его единственную овечку.

Повисло молчание. С усилием сдерживая себя, Линит холодно сказала:

— Все это не имеет никакого отношения к делу.

— Нет, имеет. Я объясняю вам, почему неожиданные появления мадемуазель де Бельфор так угнетают вас. Пусть она ведет себя не по-женски, недостойно, однако в душе вы убеждены, что она в своем праве.

— Неправда!

Пуаро пожал плечами.

— Вы не хотите признаться себе в этом.

— Чего ради?

— Вы жили счастливо, мадам, — мягко сказал Пуаро, — и наверняка были великодушны и добры к другим.

— Я старалась, как могла, — сказала Линит. С ее лица сошло нетерпеливо-раздраженное выражение, и голос прозвучал только что не жалобно.

— Вот поэтому сознание, что вы кому-то причинили боль, так огорчает вас — и поэтому же вы не хотите признать этот факт. Простите, если докучаю, но психология — ей принадлежит решающее слово в вашем случае.

— Даже допустив, что сказанное вами правда, — медленно выговорила Линит, — а я никоим образом так не считаю, — сейчас-то что можно сделать? Прошлое не переменишь, надо считаться с реальным положением дел.

Пуаро кивнул.

— У вас ясная голова. Да, прошлое нельзя отменить. Нужно принять реальное положение дел. И хочешь не хочешь, мадам, принять также последствия своих деяний.

— Иначе говоря, — недоверчиво спросила Линит, — я ничего не могу сделать — ничего?!

— Мужайтесь, мадам, но я именно так это себе представляю.

— А не могли бы вы, — протянула Линит, — переговорить с Джеки… с мисс де Бельфор? Вразумить ее?

— Отчего же, можно. Если вы пожелаете, я сделаю это. Но не обольщайтесь. Мадемуазель де Бельфор, я полагаю, до такой степени одержима своей идеей, что ее уже ничем не сбить.

— Но как-то мы можем из этого выпутаться?

— Вы можете, разумеется, вернуться в Англию и обитать в собственном доме.

— Даже в этом случае Жаклин способна поселиться в деревне, и я встречу ее всякий раз, когда выйду за порог.

— Совершенно верно.

— Кроме того, — медленно выговорила Линит, — я не уверена в том, что Саймон согласится бежать отсюда.

— А как он вообще относится к этому?

— Он в бешенстве, буквально в бешенстве.

Пуаро в раздумье кивнул головой.

Линит сказала просительным тоном:

— Так вы… переговорите с ней?

— Да, я поговорю. Но вряд ли это что-нибудь переменит.

— Джеки такая странная! — взорвалась Линит. — Никогда не знаешь, чего от нее ждать!

— Вы упомянули, что она вам угрожала. Вы не скажете, чем именно угрожала?

Линит пожала плечами.

— Она грозилась… м-м… убить нас обоих. У Джеки… южный, знаете, темперамент.

— Понятно, — мрачно скрепил Пуаро.

Линит умоляюще взглянула на него:

— Вы не согласитесь действовать в моих интересах?

— Не соглашусь, мадам, — сказал он непреклонно. — Я не возьму на себя такое поручение. Что могу, я сделаю из человечности. Только так. Сложившаяся ситуация трудна и опасна. Я постараюсь, как могу, уладить дело, но особой надежды на успех я не питаю.

— Значит, в моих интересах, — замедленно произнесла Линит, — вы не будете действовать?

— Не буду, мадам, — сказал Эркюль Пуаро.

Глава 4

Жаклин де Бельфор Эркюль Пуаро нашел на скалах в виду Нила. Он так и думал, что она еще не ушла к себе спать и он отыщет ее где-нибудь вблизи отеля.

Она сидела, опустив в ладони подбородок, и даже не шелохнулась, когда он подошел.

— Мадемуазель де Бельфор? — спросил Пуаро. — Вы позволите поговорить с вами?

Она чуть повернулась в его сторону. На ее губах скользнула беглая улыбка.

— Конечно, — сказала она. — А вы — мосье Эркюль Пуаро, да? Можно, я выскажу одну догадку? Вы от миссис Дойл, которая пообещала вам большой гонорар, если вы исполните ее поручение.

Пуаро подсел к ней на скамейку.

— Ваше предположение верно лишь отчасти, — сказал он, улыбнувшись. — Я действительно иду от мадам Дойл, но, строго говоря, без всякого поручения, а о гонораре вообще нет речи.

— Правда?

Жаклин внимательно взглянула на него.

— Зачем же вы пришли? — справилась она.

В ответ Эркюль Пуаро сам задал ей вопрос:

— Вы видели меня прежде, мадемуазель?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, едва ли.

— А я вас видел. Однажды я сидел неподалеку от вас в ресторане «У тетушки». Вы были там с мосье Саймоном Дойлом.

Ее лицо приняло застывшее выражение. Она сказала:

— Я помню тот вечер…

— Многое, — сказал Пуаро, — случилось с того времени.