Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— Я рада, что вы понимаете мои чувства, я не привыкла к таким вещам.

— Конечно, мадемуазель, поэтому мы и хотим избавить вас от неприятностей как можно скорее, — успокоил ее Пуаро. — Итак, вы легли спать вчера — в какое время?

— Обычно я ложусь в десять часов. Вчера, по милости Корнелии Робсон, заставившей себя ждать, легла позже.

— Tres bien, Mademoiselle[323]. Так: что вы слышали, когда улеглись?

— Я сплю очень чутко, — ответила мисс Ван Шуйлер.

— A merveille![324] Как раз то, что нам надо.

— Меня разбудила эта бесцеремонная дамочка, горничная миссис Дойл, — она пожелала своей госпоже «доброй ночи» неприлично громким голосом.

— А после этого?

— Я опять заснула. И снова проснулась от ощущения, что у меня в каюте кто-то находится, но потом поняла, что это в соседней каюте.

— У мадам Дойл?

— Да. И тут же услышала шаги на палубе и всплеск.

— Не представляете, когда это было?

— Я вам точно скажу когда. Было десять минут второго.

— Вы уверены в этом?

— Конечно. Я взглянула на часики, они у меня в головах.

— Вы не слышали выстрела?

— Нет, ничего похожего.

— А не может быть такое, что вас разбудил звук выстрела?

Склонив жабью голову к плечу, мисс Ван Шуйлер задумалась.

— Может такое быть, — признала она неохотно.

— Но что было причиной этого всплеска, вы, конечно, не знаете?

— Почему же, прекрасно знаю.

Полковник Рейс напрягся.

— Знаете?

— Конечно. Мне не понравились эти хождения на палубе. Я встала и подошла к двери. Мисс Оттерборн стояла, перегнувшись через перила. Она что-то бросила в воду.

— Мисс Оттерборн? — У Рейса перехватило горло от изумления.

— Да.

— Вы совершенно уверены, что это была мисс Оттерборн?

— Я видела ее лицо.

— А она вас не видела?

— Думаю, не видела.

Пуаро подался вперед.

— А что выражало ее лицо, мадемуазель?

— Оно выражало сильное чувство.

Рейс и Пуаро быстро переглянулись.

— Что было потом? — поторопил ее Рейс.

— Мисс Оттерборн ушла на корму, а я вернулась в постель.

В дверь постучали, и вошел администратор. В руках у него был струивший воду комок.

— Нашли, полковник.

Рейс взял сверток, развернул вымокшую бархатную ткань. Внутри оказался грубой выделки, в расплывшихся алых пятнах носовой платок, в который был замотан маленький револьвер с перламутровой рукояткой.

Рейс взглянул на Пуаро не без зловредного торжества.

— Смотрите, — сказал он, — я был прав. Его таки отправили за борт.

Он выложил револьвер на ладонь.

— Что скажете, мосье Пуаро? Это не тот ли, что вы видели той ночью в отеле «У водоската»?

Пуаро внимательно рассмотрел его и ровным голосом сказал:

— Да, тот самый. Тут есть гравировка — инициалы Ж. Б. Это article de luxe[325], очень дамская вещица, и при этом смертоносное оружие.

— Двадцать второй, — пробормотал Рейс. Он вынул обойму. — Не хватает двух пуль. Да-а, вроде бы никаких сомнений не остается.

Со значением кашлянула мисс Ван Шуйлер.

— Что вы думаете о моей накидке? — призвала она их к ответу.

— О вашей накидке, мадемуазель?

— Да, у вас на столе моя бархатная накидка.

Рейс поднял мокрую тряпицу.

— Это — ваше, мисс Ван Шуйлер?

— Да мое же! — взорвалась та. — Я обыскалась ее вчера вечером. Кого только не спрашивала.

Пуаро призывно взглянул на Рейса, и тот едва заметно кивнул.

— Где вы видели ее последний раз, мисс Ван Шуйлер?

— Она была при мне в салоне вчера вечером. А когда я уходила спать, ее нигде не было.

Рейс ровно спросил:

— Вы догадываетесь, для чего она понадобилась? — Расправив накидку, он показал подпалины и дырочки на ней. — Убийца замотал в нее револьвер, чтобы заглушить звук выстрела.

— Какая наглость! — вспыхнула мисс Ван Шуйлер. Ее сморщенные щеки зарумянились.

Рейс сказал:

— Соблаговолите сказать, мисс Ван Шуйлер, сколько времени вы были знакомы с миссис Дойл.

— Вообще не была с ней знакома.

— Но вы знали о ее существовании?

— Конечно, я знала, кто она такая.

— И домами вы никак не были связаны?

— Наша семья всегда дорожила принадлежностью к немногим избранным, полковник Рейс. Матушке в голову не пришло бы позвать кого-нибудь из Хатсов, потому что они никто, нувориши[326].

— Вам больше нечего сказать нам, мисс Ван Шуйлер?

— К тому, что я сказала, мне нечего добавить. Линит Риджуэй выросла в Англии, и впервые я увидела ее на борту этого парохода.

Она встала. Пуаро открыл дверь перед ней, и она удалилась.

Мужчины переглянулись.

— Вот и весь ее сказ, — заметил Рейс, — другого не будет. Может, правду говорит. Не знаю. Розали Оттерборн — каково! Не ожидал.

Пуаро растерянно помотал головой. И с размаху хватил ладонью по столу.

— В этом нет никакого смысла! — воскликнул он. — Nom l'un nom d'un nom! Никакого смысла!

Рейс взглянул на него.

— Что конкретно вы имеете в виду?