Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— У меня, действительно, была секретарша и я пыталась диктовать ей, но она была такой грамотейкой, что просто вводила меня в депрессию, работать не хотелось. Я поняла: она на много лучше меня знает английский и грамматику, всякие там точки и точки с запятыми, и начала испытывать чувство неполноценности. Тогда я попыталась работать с совсем уж малограмотной девицей, но, конечно, из этого тоже ничего не вышло.

— Это так здорово, — уметь все придумывать, — сказала Рода.

— Придумывать я люблю — со счастливой улыбкой сказала миссис Оливер. — Что в самом деле утомительно — так переносить потом все это на бумагу. Вроде бы запишешь, а потом оказывается, что объем в два раза меньше, чем тебе заказали, и тогда мне приходится добавлять еще убийство и новое похищение героини. Это очень надоедает.

Рода не ответила. Она с изумлением смотрела на миссис Оливер, с по-юношески пылким благоговением перед знаменитостью, но тем не менее она была разочарована.

— Вам нравятся обои? — спросила миссис Оливер, описывая рукой широкий круг. — Я страшно люблю птиц. Предпочтительнее тропических на соответствующем фоне. Это вызывает у меня ощущение жаркого дня, даже когда на улице мороз. Ничего не могу делать, пока как следует не согреюсь. Зато мой Свен Хьерсон каждое утро разбивает ледяную корку, когда ныряет в прорубь.

— Все это просто изумительно, — сказала Рода. — И ужасно мило то, что вы не сердитесь, что я оторвала вас от работы.

— Выпьем кофе с тостами, — сказала миссис Оливер. — Очень черного кофе с очень горячими тостами. Я готова это делать когда угодно.

Она пошла к двери и, открыв ее, громко крикнула прислуге, потом возвратилась и спросила:

— Зачем вы приехали в город, за покупками?

— Да, я сделала кое-какие покупки.

— Мисс Мередит тоже приехала?

— Да, она пошла с майором Деспардом к адвокату.

— Э-э, к адвокату? — Брови миссис Оливер вопрошающе поднялись.

— Да. Понимаете, майор Деспард сказал ей, что следует взять адвоката. Вы знаете, он был так любезен.

— Я тоже была любезна, — сказала миссис Оливер, — но, увы, это не очень-то подействовало, верно? Собственно, мне кажется, вашу подругу мой визит возмутил.

— О, поверьте мне, нет. — От смущения Рода заерзала на стуле. — На самом деле это и есть одна из причин, почему я сегодня пришла к вам, чтобы объяснить… Видите ли, по-моему вы все не так поняли. Она, правда, казалась очень нелюбезной, но на самом деле это не так. Я имею в виду, ее насторожил не ваш приход. А что-то, что вы сказали.

— Что-то, что я сказала?

— Случайно, конечно… Это просто неудачно совпало.

— Что же я такое сказала?

— Вы наверно, даже и не помните. Это было так, между прочим. Вы сказали что-то о несчастном случае и яде.

— Да?

— Я так и знала, что вы не помните. Видите ли в жизни Энн был когда-то страшный случай. Она была в доме, где женщина приняла яд — краситель для шляп. Я думаю, — по ошибке, перепутала с чем-то другим. И она умерла. И, конечно, для Энн это было тяжелым ударом. Она ни слышать, ни говорить об этом не может. А вы напомнили ей, сказав о яде, и она сразу переменилась, стала такая холодная, натянутая. И я заметила, что вы обратили на это внимание. Я ничего не могла сказать при ней. Но я очень хотела, чтобы вы знали — это не то, что вы думаете. Это не неблагодарность.

Миссис Оливер взглянула на зардевшееся подвижное лицо Роды и медленно сказала:

— Понимаю.

— Энн ужасно впечатлительная, — сказала Рода. — Она не умеет переносить трудности. Если ее что-то расстраивает, она лучше об этом не будет говорить, хотя на самом-то деле в этом нет ничего хорошего, — по крайней мере, я так думаю. Это только уходишь от трудностей, делаешь вид, что их не существует. Я бы предпочла избавиться от них, каких бы мучений мне это ни стоило.

— О, — да вы, моя дорогая, солдат, — спокойно сказала миссис Оливер. А ваша Энн — нет.

Рода вспыхнула.

— Энн — чудная.

— Я не отрицаю, что она чудная, — с улыбкой сказала миссис Оливер. — Я только говорю, что она не столь мужественна.

Она вздохнула и довольно неожиданно для девушки спросила:

— Вы верите, что правда ценнее всего?

— Конечно, верю, — сказала Рода, настораживаясь.

— Да, легко сказать, но если задуматься… Правда иногда причиняет страдания, разрушает иллюзии.

— Все равно лучше ее знать, — сказала Рода.

— Вот так и я думаю. Но не знаю, так уж ли это разумно.

— Не говорите Энн, что я вам рассказала, ладно? Ей это не понравится.

— Разумеется, еще бы. У меня и в мыслях не было. Давно это произошло?

— Около четырех лет назад. Странно, не правда ли, как некоторых преследует какая-то напасть. У меня была тетя, которая все время попадала в кораблекрушения. И Энн — эти две внезапные смерти. Что, конечно, гораздо хуже. Убийство — это довольно страшно. Верно?

— Да, страшно.

В эту минуту появился черный кофе и горячие тосты с маслом.

Рода пила и ела с удовольствием, как ребенок. Запросто пить кофе с знаменитостью для нее было большим событием. Когда с тостами было покончено, она встала и сказала: