Кащеево царство

       - Ратники-то наши уже в чумах болванчиков себе ставят. Прямо как язычники.

       - Не болтай, - отмахнулся Ядрей.

       - Сам видел. Под рухлядью[49] прячут.

       - Вороги кругом, вот народ и пугается. На одного Христа надёжи мало.

       - Сегодня они домовому требы приносят, а завтра тебя самого на пожрание Перуну отдадут.

       - Понесло кликушу, - с отвращением промолвил Ядрей.

       - Сам говоришь, народ ворогов страшится. Чем дольше будут люди без дела маяться, тем сильнее страх в них пребудет. Потому и остерегаю тебя.

       - Да что ж ты от меня хочешь? Приступ тебе устроить? Не будет этого. Я ещё ума не лишился, чтобы две сотни ратников на убой бросать. Вот Буслай вернётся, тогда и поговорим.

       - Освятить тут надо всё. И бесов из Моислава изгнать. А то вижу - одержимый он.

       - Так освящай! Изгоняй! Делай что хочешь, только в мои дела не лезь. - Воевода схватил отложенную было недоделку, принялся с остервенением отсекать от неё ножом короткие щепы.

       Священник, довольный, поднялся, бросил взгляд на деревяшку и не без яда заметил:

       - А рукоять-то у тебя на божка Дива шибко смахивает. Не к добру это, воевода!

       Затем повернулся и вышел наружу.

       Унху ступил через порог шаманского жилища и, дрогнув ноздрями от резких запахов, подступил к столу, на котором стояло исцарапанное югорскими пасами серебряное блюдо с вычеканенным на нём грифоном и симургами, охранявшими Мировое Древо. Кинув на блюдо несколько монет, кан тяжело опустился на топчан и подпёр лоб рукой.

       - Я вижу, ты грустен, - сказал стоявший перед ним Кулькатли. - Что тебя гложет?

       - Будто не догадываешься, - откликнулся вождь.

       Пам тонко улыбнулся, присел рядом с ним.

       - Ты сам хотел этой судьбы.

       - Неправда! Если бы боги благоприятствовали мне, я бы уже давно побил русичей.

       - Не надо винить богов в собственных промахах. Не боги заставили тебя убить Аптю, а твоя гордость.

       Кан покосился на шамана.

       - Ты слишком многое себе позволяешь, Кулькатли. Видно, мои неудачи сделали тебя дерзким. Но берегись: пока ещё ты в моих руках, я могу покарать тебя.

       - Думаешь, это вернёт тебе силу и расположение духов?

       Унху ещё раз покосился на шамана и процедил:

       - Может, боги отвернулись от меня по твоему нерадению? Может, мне стоит отдать тебя на их суд?

       Кулькатли дрогнул лицом.

       - Чего же ты хочешь от меня, кан? - спросил он, опуская глаза.

       - Я хочу, чтобы ты ещё раз обратился к бессмертным. Почему они не помогают мне? Где Олоко? Где Юзор? Где прочие хонтуи? Почему не идут? Неужто замыслили бросить меня? Я хочу знать это.

       - Я спрошу об этом духов.

       - И спроси ещё вот что: должен ли я напасть на новгородцев или мне следует сидеть в осаде? Русичей не так много, и с божьей помощью я смог бы одолеть их в битве... - Унху поднялся, в ярости ударил кулаками по потолочной балке. - Но где же хонтуи? Сколько можно их ждать!

       - А разве ты долго ждёшь? - спокойно отозвался шаман. - Русичи топчутся под стенами твоего города не больше месяца. Дай времени сделать свою работу. Скоро они устанут ютиться по чумам и кипятить снег, и затоскуют по дому. Русичи страшны в открытой рубке, но их тела изнежены деревянными жилищами и мягкой погодой. Они не привыкли долго жить на морозе. Тебе надо подождать, пока их пыл улетучится, и мысли наполнятся мыслями о жёнах и детях.

       - А если прежде этого срока они пойдут на приступ?

       - Не пойдут. Если бы собирались, давно бы сделали это.

       - Кто знает, что у них на уме. Быть может, как раз сейчас они договариваются с хонтуями, чтобы погубить меня. Каждый мечтает стать каном. И многие думают, что они более достойны, чем я.

       - Мало чести - принять канскую тамгу из рук новгородцев, - возразил пам. - Истинный кан - тот, кто своими подвигами заслужил её. Едва ли хонтуи захотят довериться русичам после истребления людей Апти. Молва о жестокости пришельцев облетела всю Югру.

       - И наполнила страхом робкие сердца. Возможно, русичи рассчитывали потрясти всех своей жестокостью, чтобы лишить нас сил для борьбы.

       - Тогда тебе довелось править на редкость малодушным народом. И никакие духи ему не помогут.

       - Провалиться тебе с твоей мудростью, - злобно бросил Унху. Он поднялся и направился к двери. Но у самого выхода обернулся. - Когда ты будешь готов обратиться к духам?

       - Дело ответственное, - задумчиво произнёс пам. - Дня через два.

       - Хорошо. Через два дня, - подвёл итог Унху и вышел на улицу.