Кащеевы байки. Сказки о снах, смерти и прочих состояниях ума

В этот самый момент раздался грозный, дикий, надрывный с присвистом и переливами боевой клич. Иван Архаичный собрал клин Иванов-Дураков, набычился, и, размахивая пудовыми кулаками, бросился в атаку через весь зал. С фланга его поддерживал Иван Советский с воплем про недопустимость буржуазного захвата власти и реставрации самодержавия. Завязалась драка. Посередине общей свалки Иван Постмодернистский начал медленно растворяться в воздухе, превращаясь в разноцветную дымку. Увидев возможность, Иван Хипповый затянулся, практически полностью вдохнув своего коллегу по профсоюзу, закашлялся, выпучил глаза, и они схлопнулись, исчезнув из пространства.

Иван Сусанин широко крестился, зажмурив глаза.

Тут Хтонический увидел, как мухомор вылетел из руки Постсоветского, отчаянно отбивавшегося от Ивана Советского, тузившего его с криками «Фабрикант! Кровопийца! Интриган!» Гриб описал дугу и приземлился на трибуну. Моментально забыв о продолжении своей речи, Иван Хтонический ужом рванулся к нему и сходу проглотил, протолкнув целиком через пасть с заточенными зубами. Через мгновение его рев потряс потолок, посыпалась штукатурка. Изрыгая проклятья на протоиндоевропейском языке, Хтонический прыгнул в общую свалку.

Кащей налил себе стакан воды и осторожно скрылся за кулисами. Заседание профсоюза можно было признать успешным. На будущий год Иваны отстанут от него с подвигами и требованиями лучшей жизни, переключившись на выяснение отношений. Пришло время получать благодарности и подарки от объединения серых волков и представительниц слета царевен, цариц и принцесс. Наверное, испекут что-нибудь сдобное, с малиной. Кащей очень любил малину. Особенно в пирогах и с холодным молоком.

Прикладная ботаника

Сомкнутое пространство бутона, из которого медленно выгибаются лепестки навстречу первым солнечным лучам. Холодящая роса – и тугое, тянущее ощущение солнца на цветочной коже. Время вытягивается вместе с каждым раскрывающимся лепестком. Жизнь коротка, сказал Кащеевой жене огромный человеческий Сережа, грустный и вечно небритый. Но Кащеева жена не знает, что такое срок для жизни, поэтому приходится пробовать чужой шкурой.

Из всех преображений Кащеевой жене больше всего нравился цветок.

Он оказался удобной формой для материализации короткой жизни. И вот теперь иногда, когда хочется помедитировать на пустоту и счастье, она берет выходной и на сутки превращается в растение. Распуститься утром, насладиться днем, сомкнуться обратно в бутон, уснуть и не проснуться вечером. Или договориться с Кащеем, чтобы он ночью сорвал ее, – ощутить трагедию гибели. Царица мертвых берет взаймы чувства.

Прекрасно в состоянии цветка сочетание абсолютного безмыслия и бесконечной концентрации ощущений. Да и какие могут быть мысли, когда Кащеева жена есть чистое сознание, сознание есть материя, а материя определяет содержание?

Мало кто из населения Царства это понимает и пользуется, разве что самые его долгожители или те новенькие, до кого дошло еще в подлунном мире. Но эти таланты Кот Баюн лично по своим пушистым пальчикам пересчитал. Ему как проводнику по Царству сновидений надо каждого знать в лицо, а как тут узнаешь, когда сегодня он Василий Иванович, а завтра луковица в пустоте? Поменяет форму, затеряется в локации сновидения, и поминай родимого, как звали. Нетушки: учет и контроль.

Сырая земля щекочет тоненькие корешки. По стеблю взбирается тяжелый жук, царапает тонкую кожу стебля лапками, но придавленный порывом ветра цветок отклоняется вниз, и толстый пассажир падает. Ветер теплый и сильный. Солнце печет раскинутые, как руки, листочки. Лепестки обсохли от росы, и их каемку остро припекает жарой. Цветок тянет влагу из земли и впитывает оседающий пар из воздуха, пьет всем цветочным тельцем – корешками, стеблем, листьями и лепестками. Цветку жарко и хорошо.

Когда в Царстве мертвых наступает вечер, из дворца выходит Кащей с лейкой. Он зачерпывает из бочки нагревшуюся за день живую воду и, осторожно ступая только по тропинкам, поливает Яблоню с молодильными яблоками, Дуб зеленый, Смородиновый, Калиновый и Ракитовый кусты, Орех и свою любимую малину. На Мировое древо Кащей материализует насос и задумчиво стоит со шлангом неисчислимое количество времени.

После Мирового древа, надев резиновые сапоги, Кащей деликатно обходит с лейкой все доступные со стороны тропинки цветы. Струи обмывают цветок со всех сторон. Кащей осматривается вокруг, вздыхает и садится на пахнущее размокшим деревом крыльцо. Если бы цветок обладал, кроме осязательных, еще и слуховыми анализаторами, то услышал бы, как Царь мертвых уныло бормочет себе под нос: «Экстрим, экстрим… Всей ей экстрим… Нет чтобы предупредить, в какой цветок материализуется! Весь день сидишь во дворце, боишься выйти – не дай Хтонь, случайно затопчешь! И цветы толком не польешь…»