Кащенко

Большая часть медицинских работников отказалась сотрудничать с новой властью. Пироговское общество врачей на заседании 22 ноября 1917 года приняло грозное воззвание против «узурпаторов», которое опубликовали в журнале «Общественный врач». «Всё нравственно здоровое во врачебной семье должно найти в себе решимость и по долгу гражданской совести обязано резко и определенно отмежеваться от врачей, действующих в лагере насильников» — под такими словами подписались все члены правления общества. В следующих номерах журнала появилась «черная доска», на которую заносились имена врачей-большевиков для предания их бойкоту и осуждению. Враждебными к новой власти оказались Главное управление Красного Креста, руководство профсоюзов фельдшеров, сестер милосердия, фармацевтов, Центральный врачебно-санитарный совет, Земский и Городской союзы. На смену жажде социальных перемен и уничтожения ненавистного государственного строя пришло мгновенное отрезвление. Революция стала разрушением основ общества и государства, демократическая идиллия оказалась беспощадной диктатурой «низов».

Саботаж врачей большевики подавили к середине 1918 года. Прежние медицинские органы управления ликвидировали, ряд печатных изданий закрыли. Все большее число врачей шло на сотрудничество с новой властью. Иного выхода не было: медицинская помощь находилась в критическом состоянии, а страну начали захлестывать эпидемии инфекционных болезней.

24 января 1918 года образовался Совет врачебных коллегий, первый медицинский орган Страны Советов. В апреле члены совета обратились к правлению Русского союза психиатров и невропатологов с просьбой рекомендовать комиссию опытных психиатров и организаторов для восстановления психиатрической помощи «на новых началах».

Даже такой конкретный запрос никак не гарантировал, что во главе новой советской психиатрии встанет именно наш герой. Так вышло, в какой-то степени из-за случайного стечения обстоятельств Кащенко просто оказался в нужное время в нужном месте. И сейчас-то важные вопросы не всегда обсуждаются онлайн, а тогда без личного присутствия не решалось вообще ничего. Петр Петрович поехал в Москву, чтобы просить о помощи с питанием больных и обеспечением отопления Сиворицкой больницы. А Москва как раз в этот момент переходила в статус столицы и крайне нуждалась в управленческих кадрах.

Кстати, сам факт переноса столицы в такое трудное время примечателен. Если задуматься, не очень логично заниматься административными перестановками в пылающей, разрушенной стране. Можно предположить, что большевики, начинающие новую жизнь, не захотели строить ее на наследии ненавистного царизма, такие версии имели место в литературе. Но на самом деле этот шаг был продиктован исключительно практическими соображениями. Дело в том, что новая власть боялась Петрограда, который помог ей победить. Этот город стал колыбелью революции не случайно, а благодаря своему крайне высокому градуса вольнодумства. Теперь, когда революция победила и срочно требовалось навести порядок, либерально-анархический Петроград, наполненный к тому же огромным количеством рабочих и матросов, подсевших на кокаин, в любой момент мог учинить контрреволюцию. К тому же он находился слишком близко от чужих государств, ведь после предоставления независимости Финляндии, которую одобрило Временное правительство и подтвердил Ленин, новая государственная граница прошла всего лишь в 35 километрах от города. Да и немецкие войска, которым больше не противостояла развалившаяся русская армия, подходили к столице всё ближе, и многие боялись — или надеялись, что они возьмут город.

В итоге, помимо огромной армии маргинальных солдат и пролетариев, в Петрограде появились еще и беженцы с потерянных территорий. Конечно, все это не подходило для административного центра молодого государства. В то же время Москва была совершенно не готова принять новую власть. Патриархально настроенные москвичи с самого начала поддерживали большевиков гораздо менее охотно, чем петроградцы. После переворота это «менее охотно» превратилось в вооруженное сопротивление. В Москве начались уличные бои между сторонниками старой и новой власти. Они продолжались несколько дней, жертвами стали более двухсот человек.