Кастор (СИ)

- И правило четвёртое. Главная ценность на Упоке – человеческое дерьмо. И чем больше дерьма будет возле вашего дома, тем безопаснее ваше окружение. Хасвики не выносят запаха выгребных ям, поэтому она должна располагаться максимально близко к дому, чтобы с другой стороны не слишком, м-м, надоедать вам своим присутствием.

Мы инстинктивно втянули воздух и теперь поняли, чем время от времени воняло. Кула обречённо простонала.

Глава IX. Дерьмовая ситуация

Прошло три дня. Мы вполне обжились и неукоснительно следовали правилам, кроме ношения баллончика. Востур раздобыл старинное охотничье нарезное ружьё, к которому пристёгивался объёмный магазин с патронами. Их, правда, было всего девять. Как объяснил Рул, который и раздобыл оружие у своего знакомого, патроны были крайне дефицитны в силу раритетности данного вида оружия. Пожалуй, оно годилось только для успокоения Кулы, чем для настоящей битвы. Разумеется, о недостатке патронов мы ей ничего не сообщили. Парень однако, не постеснялся содрать с нас за эту рухлядь пятьдесят касторианских люнов. Но спокойствие моей дражайшей супруги было на первом месте. Я в очередной раз был признателен своему другу. Признаться, рассказ начальника этого захолустья не на шутку встревожил меня, и я втайне от Кулы прикупил баллончик и держал его в кармане куртки. К счастью, он был изготовлен вполне надёжно и был снабжён колпачком, чтобы случайно не надавить на кнопку в кармане. На нём был нарисовано зубастое лохматое существо, которое со слезами удирает от попавшей коричневой струи в глаза. Востур тоже прикупил себе баллончик, не особо надеясь на ружьё. Однако Кула успокоилась и покидала домик только в моем сопровождении. Уборная кстати находилась на улице, и я стоял возле неё, дожидаясь Кулу, воинственно поглядывая по сторонам и держа ружьё наперевес. Моя мужественность в такие моменты непременно одаривалась улыбкой любимой женщины и что мне ещё нужно? Я чувствовал себя героем и втайне был даже благодарен этим хасвикам, что они дали мне возможность побыть защитником слабого пола. Эпоха эмансипации… мать её!

Мы ели консервы, которые приносил нам Рул, закусывая их галетами и кофе. Он, несомненно, зарабатывал на нас, но нам было всё равно, лишь побыстрее свалить с этой вонючей станции. Когда ветер дул со стороны уборной, запах был невыносимым. Кула страдала и страдала тяжко. Ей хотелось помыться. Но как оказалось, в гостинице этот сервис не был предусмотрен.

- Как же вы моетесь и моетесь ли вообще? – как-то спросил я Рула.

На что он ответил:

- А смысл?

В его вопросе звучала глубокая мудрость. Действительно, какой смысл мыться, если грязное, вонючее тело способствует тому, что хасвики обойдут вас стороной и не тронут, когда вы вечером будете возвращаться домой после дружеской попойки.

Однако наши тела не были подготовлены к постепенному впитыванию грязи, особенно нежная кожа Кулы и однажды она подняла бунт.

- Или вы мне даёте помыться или я прямо сейчас вызываю челнок и улетаю на станцию!

Мы с Востуром переглянулись и стали думать, как решить эту непростую задачу. Вода у нас была в цистерне заправщика. Нужно было её нагреть и соорудить помывочную. Да мы и сами были не против последовать за Кулой, однако Рул отговорил нас.

- У этих тварей нюх очень острый. Они за сотню метров чувствуют запах человека. Они могут прятаться в кустах, за камнями и наблюдать за вами. Запах нечистот и грязного тела отпугивает их, но стоит им учуять запах ЧИСТОГО тела, как они приходят в состояние крайнего возбуждения, собираются в стаю и затем начинают охоту. Я понимаю, что женщину отговорить помыться очень сложно, она всегда останется женщиной, но вы мужики и я ради вашего благоразумия призываю оставаться немытыми.

Вообщем, мы вняли настоятельному совету нашего друга и перестали думать об этом, почёсываясь украдкой в разных местах, как наш станционный смотритель.

Сооружение помывочной заняло два дня. Мы нашли бак, в котором хранилось какое-то тряпьё, помыли его и водрузили на решётку, под которой развели огонь. Дрова нашли тут же – старые ящики из под консервов. Как я понял, местные жители вообще предпочитают не мыться. Грязь налипает на их тела и затем отделяется сама собой. Я думаю, они разовьют этот механизм очистки до совершенства когда-нибудь в процессе эволюции и будут встряхиваться, словно собаки и грязь, превратившаяся в сухие корочки, будет сама отлетать от их тел. Мы видим в природе обезьян, которые лазают по деревьям и всё, чем они довольствуются – это тропический ливень. Их кожа прекрасно справляется с загрязнением, несмотря на густой волосяной покров.