Кастрюлька с неприятностями

Были в Степи и другие орки – дикие. Они не признавали мирный договор между Степью и Союзом королевств, заключенный восемьдесят три года назад, более того – всячески старались добиться его прекращения. Они ничего не умели, кроме как воевать и грабить, и не хотели даже пробовать. Зачем? Ведь есть страны, поставляющие им оружие. Тот же Парс. А пока было оружие, можно было напасть на любую деревню, где жили пастухи или виноградари, и отобрать у них то, чего хотелось. Только такой жизни достойны настоящие мужчины!

Ну, и их шаманы, разумеется, не оставались в стороне. Они практиковали магию, связанную с духами предков, причем в самой традиционно-примитивной ее части – камлания, дым наркотических трав и бесконечные жертвоприношения.

И создавалось такое впечатление, что от баронессы Макмердок дорожка денег и криминальных случаев вела в дикую Степь. Зачем? Ведь противники договора были не только среди орков, в Союзе королевств их тоже немало. Особенно громко выступали в свое время оружейные бароны Спаньи и Дойчланда, да и в Бритвальде были их единомышленники. Пожалуй, безусловно поддерживали идею заключения договора Русь и Серебряный лес, поскольку именно их границы постоянно пытались сокрушить в прошлые века орочьи орды.

Получалось, что баронессе платили за расшатывание договора? И другая денежная дорожка должна повести нас от счетов этой дамы к тем, кто ей платил. Но это грязная политика, при чем здесь ресторан? Не понимаю…

Чем плоха простуда, помимо самой болезни? Насморком!

Вроде бы я сегодня чувствовала себя уже вполне прилично, могла бы пойти на работу. А что толку туда ходить, если главного, то есть запахов, я не чувствовала?

Ну что же, раз я не пошла на работу, работа заявилась ко мне домой. Уже в девять вечера в гостиной собралась вся компания. Джек разливал напитки, Норберт рассеянно щурился, глядя в пламя камина. Мэтр Корстон, стоя возле бильярдного стола, тихонько обсуждал с маркизом статью о призрачном существовании, которую они – вдвоем! – писали для журнала «Вестник Академии Магии». Дэн сидел в кресле и рассеянно перелистывал картинки в коммуникаторе. Не хватало только Майи, но она должна была подготовить все десерты для сегодняшнего вечера, после чего мэтр Корстон обещал открыть для нее портал. Меня усадили в большое кресло возле огня, укутали в одеяло, подали громадную кружку с глинтвейном и велели пить, пока горячо. Я потягивала глинтвейн и была совершенно счастлива.

– Итак, – начал Дэн, – мы сделали вывод, что из этой истории торчат орочьи клыки. Так?

– Получается, так, – ответил Вальдрун. – Я еще не полностью отследил, откуда к баронессе приходили деньги, но думаю, к началу следующей недели смогу нарисовать всю финансовую схему. Вопрос, что мы делаем дальше?

– На самом деле, вопрос не один, – сказал мэтр Корстон. – Что мы делаем дальше – это общий, глобальный вопрос. А есть еще несколько более частных.

– Меня, пожалуй, более всего интересует, какое отношение все эти политические заморочки имеют к «Оленьему рогу»? Я бы подумал, конечно, что это из-за интереса к нам ее величества и всего двора, но отравленный бульон был много раньше. А с него все началось! – включился Норберт.

Вообще он сегодня выглядел намного живее, чем в последние дни: то ли перестал грызть себя за то, что не рассказал о письме сразу, то ли просто ожил от поддержки друзей.

– Да, и это момент интересный, – кивнул Корстон.

– Кстати, теперь понятно, каким образом были сделаны копии механических ключей от ресторана. У официанта, Мигеля Диаса, наверняка была такая возможность, – сказал Дэн. – Но пока непонятно, за каким Темным ей был нужен журналист? И какое отношение ко всей этой истории имеет госпожа Лавиния Редфилд?

– Я предлагаю писать, – вклинилась я. – Иначе мы запутаемся вконец. Джек, где-то в кабинете была большая грифельная доска. Найдешь? Я думаю, она за книжным шкафом.

– Найду.

Доска была найдена и поставлена на табурет. Мэтр Корстон, пачкаясь мелом, как истинный ученый, стал рисовать те самые кружочки и стрелочки, которые мне не удавались несколько дней назад. Тем временем Дэн ответил на вызов коммуникатора и отошел в сторону, слушая, что ему говорят, и повторяя «да» в ответ. С каждым произнесенным в ответ «да» его лицо мрачнело.

– Я понял, – завершил он разговор и повернулся к нам. – Простите, что перебиваю, Корстон, но боюсь, что наши планы меняются. Мне звонил коллега из Барсы. Тело баронессы Макмердок было найдено в ее доме. Отравление. Предполагают самоубийство.

В гостиной повисло звенящее молчание. Первой отмерла я.

– Не верю, – сказала я убежденно. – Не верю, что эта женщина может покончить с собой. На что хотите готова спорить, что это убийство.

– Мне тоже так кажется, – кивнул Вальдрун. – Я мало знал ее, но и так было понятно, что она любила рискованную игру и очень высоко ценила себя. Амбиции, жадность, потакание своим прихотям, желание сохранить статус и деньги, раз уж не удалось сохранить репутацию. Плюс наклонности социопата и жажда власти. Такие люди редко расстаются с жизнью добровольно.