Касты. Истоки неравенства в XXI веке

Приближались первые секунды 2016 года, и она точно знала, что я имею в виду. Сначала я не решалась высказать свое собственное мнение. Гвен была любимой соведущей новостного часа на «Пи-би-эс». Она была долгоиграющим ясноглазым вашингтонским мудрецом, которым я, наряду с миллионами других, восхищалась за ее блеск и шестое чувство, за то, как она ориентировалась в темных водах столицы, будто в родном омуте, тем не менее оставаясь выше всякой грязи и дрязг. Она была частью политической экосистемы, к которой у меня было мало терпения. Я боялась, что слова, которые я просто обязана была произнести, прозвучат дико неуместно или нелепо для такого знатока вашингтонского истеблишмента, каким была она.

По какой-то причине мне захотелось говорить шепотом. В конце концов, это мероприятие было задумано как вечеринка, на которой в предвкушении праздника наступления 2016 года шампанское льется рекой. Насколько я знала, там были люди из нынешней администрации и, возможно, участники кампании лидера Демократической партии, или, во всяком случае, конечно, люди неравнодушные, ожидающие продолжения линии дальновидных перспектив, заложенных уже уходящей администрацией. Поэтому я наклонилась и понизила голос.

– Люди ни на что не обращают внимания, – сказала я. – Я полагаю, он мог бы победить.

Я не называла его имени, да в этом и не было необходимости. Было слишком рано, праймериз еще не начался. Но популярность известного миллиардера продолжала расти с того момента, как в июне прошлого года он с эскалатора своей башни на Манхэттене обвинил мексиканцев в том, что они приносят в страну наркотики, преступления и изнасилования, и пообещал, что, став президентом, он возведет стену, чтобы препятствовать этому. Большинство журналистов и СМИ не приняли его слова всерьез, поэтому мне стало интересно, что думает по этому поводу Гвен.

– Безусловно, – сказала она, – он имеет все шансы на победу.

Я вообще не разбиралась в политике, но в этот момент мне на помощь пришло понимание кастовой системы.

– Думаю, это из-за 2042 года, – предположила я.

– Так точно, – ответила она с твердым и решительным выражением лица.

Ее ответ, прямой и уверенный, был столь же тревожным, сколь и подтверждал мои собственные инстинкты, потому что, если она, с ее-то безупречным внутренним радаром, думала так же, скорее всего, это было близко к истине. Мы обменялись понимающими взглядами, выражающими согласие с тем, что в противном случае представлялось непостижимым. Пусть остальная часть планеты и не знала, волнующий всех вопрос уже был решен, и теперь единственное, что оставалось, – наблюдать, как воплощаются в реальность последствия этого решения.

Гвен успела дожить до того момента, когда ее пророчество воплотилось в реальность, и трагически скончалась через неделю после выборов. Это была потеря для страны в то самое время, когда ей был нужен холодный ум Гвен. Этот пророческий разговор был последним, состоявшимся между нами, и по прошествии времени его пророческая сила все набирает обороты.

* * *

Весной и летом 2016 года выборы были практически единственной темой разговора. С каждым новым заголовком одна освященная временем норма разрушалась за другой – кандидат в президенты сорвал главные дебаты на праймериз, кандидат в президенты оказался запечатлен на видео в тот момент, когда хвастался, что хватал женщин за гениталии, кандидат в президенты издевается над репортером-инвалидом, размахивая руками и кривляясь, как школьник подросткового возраста, кандидат в президенты высмеивает скорбящих родителей героя американской войны, который оказался мусульманином. Кандидат в президенты унижает американского героя войны Джона Маккейна, потому что тот когда-то попал в плен. Новые скандальные репортажи появляются быстрее, чем мы успеваем усвоить предыдущие, на наших глазах формируется новый лексикон.

«Ты же не думаешь, что у него есть шансы на победу?» – спросила меня одна французская интеллектуалка, когда я оказалась в Париже за несколько месяцев до выборов. «Ну да, и неплохие, – сказала я ей. – Он в бюллетене для голосования. Он вполне может победить».

– Америка никогда бы не допустила этого, – пренебрежительно сказала она.

* * *

Кастовая система не является универсальной причиной всего происходящего в Америке, но ни один аспект американской жизни не может быть полностью понят без учета сложившейся иерархии. Многие политические аналитики и левые наблюдатели не верили в возможность победы Трампа и были ошеломлены результатами выборов 2016 года отчасти потому, что не учли в своих ожиданиях степень надежной согласованности касты как постоянной переменной в американской жизни и политике.