Касты. Истоки неравенства в XXI веке

Ландриу по достоинству оценил происходящее, а его друг, джазовый трубач Уинтон Марсалис, пробудил в нем мысль о потомках порабощенных людей, которых терроризировали под знаменем Конфедерации[436].

Речь идет о памятниках президенту Конфедерации Джефферсону Дэвису и генералу Роберту Э. Ли, последний из которых не имел прямого отношения к Новому Орлеану, но статуя которого была воздвигнута городом, когда к концу Реконструкции был установлен режим Джима Кроу.

Теперь, более века спустя, город имел право изъять свою собственность, и мэр Ландриу подумал, что это будет довольно простой процесс общественных слушаний и голосования городского совета, столь же прогрессивного, как и город, который он представляет. Когда стране вновь напомнили о непреходящем характере превосходства белых, выступили сторонники, в том числе влиятельный гражданин, который пообещал пожертвовать 170 000 долларов на снос памятника при условии сохранения анонимности[437].

Город озвучил идею своему населению. На одном из слушаний полиции пришлось вывести гражданина, сочувствующего Конфедерации, после того как тот выругался и показал публике средний палец. Подполковник морской пехоты в отставке Ричард Уэстморленд придерживался иной точки зрения. Он встал и сказал, что Эрвин Роммель был великим генералом, но статуй Роммеля в Германии нет. «Им стыдно, – сказал он. – Возникает вопрос, а почему не стыдно нам?»[438]

Однако время шло, и дела становились все хуже и хуже. У города возникли проблемы с поиском подрядчика для демонтажа статуй. Каждый подрядчик, который рассматривал запрос города, подвергался нападкам с угрозами – дома, на работе и в социальных сетях. Оказалось, что ни одна строительная компания в Новом Орлеане не хотела за него браться[439]. Наконец это согласился сделать подрядчик из Батон-Ружа, но он тоже уехал после того, как его машину взорвали. Сторонники Конфедерации ясно дали понять, что «любая компания, которая решится взять инициативу на себя, – писал Ландриу, – заплатит определенную цену»[440].

Верующие старой Конфедерации проводили бдения при свечах у памятников и забивали коммутатор мэрии, проклиная и угрожая администраторам. Вскоре благотворитель отказался от своего обещания пожертвовать деньги на демонтаж. Он сказал: «Меня выгонят из города, если это когда-нибудь обнаружат»[441].

Проблема стала головной болью для всего Нового Орлеана. «Увольнялись люди, которые годами работали в гражданских советах, – сказал Ландриу. – Мы чувствовали глубокий, омерзительный холод неприятия, когда входили в зал собраний». Некоторые из соседей мэра и некоторые люди, которых он считал друзьями, отводили глаза, когда видели его. Он не ожидал «ярости сопротивления»[442].

Наконец город нашел строительную компанию, готовую взять на себя задачу, обернувшуюся опасной обязанностью в виртуальной зоне военных действий. Возможно, именно происками кармы можно объяснить то, что единственная строительная бригада, чьи члены оказались готовы рискнуть жизнью, чтобы убрать статуи Конфедерации, состояла из афроамериканцев. Из-за опасностей операции компания потребовала в четыре раза больше, чем ожидал город, за демонтаж трех крупнейших памятников, и заявила, что возьмется за работу, только если ей будет гарантирована охрана полиции. К тому моменту у властей города, желающих исчезновения со своих улиц проблемных статуй, не было особого выбора[443].

Мэр решил сперва убрать памятник организации идеологов превосходства под названием «Белая лига», потому что к этой организации белые граждане, казалось, питали наименьшую привязанность. И все же город не стал рисковать.

В ту ночь рабочие облачились в одежду с длинным рукавом и маски как для защиты своей личности, так и для сокрытия цвета кожи. Куски картона закрывали название компании на ее грузовиках и кранах и скрывали номерные знаки транспортных средств. Тем не менее сторонники Конфедерации засыпали песок в бензобак одного из кранов. Когда рабочие приступили к демонтажу обелиска по частям, над ними появились беспилотники, которые делали несанкционированные фотографии операции. Люди в толпе направили камеры высокой четкости на рабочих, чтобы попытаться идентифицировать их. Наконец, куски обелиска были сняты и отвезены в сарай для хранения.

В следующем месяце демонтировали последний из четырех намеченных к сносу памятников – памятник Роберту Э. Ли, бронзовый монумент увеличенных в сравнении с натуральными пропорций, со скрещенными руками, стоящий на шестидесятифутовой мраморной колонне в ухоженном круге в центре города. Его фигура повисла на кране при ярком дневном свете и на этот раз под аплодисменты толпы[444].

Мэр Ландриу выступил в тот день с речью, чтобы напомнить гражданам о закономерности произошедшего. «Эти памятники прославляют вымышленную, идеалистическую Конфедерацию, – сказал он, – игнорируя смерть, игнорируя рабовладение, игнорируя ужас, который она на самом деле символизировала»[445].