Ката - дочь конунга

— Известно где, — пожала плечами служанка, — вся в заботе о боярине, о детках да о нас, убогих. Не следит за всеми, да все знает. В молитвах в свободный час. А как устанет, так приляжет в опочивальне. Чай не молоденькая, тягость-то носить!

— Тягость? — не поняла Маша.

— Ага, — закивала Пламена, — радости ждем к первому снегу, тяжела наша боярыня. Очень уж доченьку хочет, а то все мальчишки да мальчишки.

39

душевное состояние. Верный муж, любящая жена, полный дом детей и еще ожидается… А она тут вообще зачем?! Нет, нет, надо отправляться домой. Слава богу, у нее есть человек, который поможет незаметно покинуть город. Маша была уверена, что Мал не откажет ей.

— Пламена, — Маша обернулась к служанке, — ты можешь идти.

Ей хотелось выпроводить Пламену, которая не присела ни на секунду, сама суетилась и ей не давала сосредоточиться. Девушка удивленно подняла рыжие брови.

— Куда идти?

— Ну, не знаю…

— Некуда мне идти, я к тебе приставлена самой боярыней, и пока она меня не отпустит, никуда не уйду.

Все это начало напрягать и Маша решила спросить напрямик.

— Тебе велели следить за мной?

Пламена сначала помялась, потом нерешительно кивнула.

— Почему? — Маше интересны были мотивы.

— Я не знаю, — покачала головой девушка, — я горницы убирала, за детьми иногда присматривала, а тут зовет меня боярыня, и говорит, что девушку с торга привезли, побитую и больную, надо присмотреть. Тебя Мал на руках принес. Я лекаря кликнула, и девок, чтобы помогли умыть да уложить. А более я ничего не знаю.

Маша и сама по лицу Пламены видела, что та не в курсе планов своих хозяев. Но все же решила задать главный вопрос, который тревожил ее с того момента, как она очнулась.

— А Светозар… Боярин… Где?

— А боярин уехал еще утром, — охотно сообщила служанка, — петухи еще не проснулись, когда ему коня подавали. Поехал на княжеский двор.

— И не вернулся до сих пор? — продолжала допрос Маша.

— Не вернулся, — ответила Пламена, — если бы вернулся, я бы знала. Боярыня всегда велит трапезу за большим столом накрывать, когда батюшка боярин дома.

— Ясно, — кивнула Маша. — Ну, а гулять-то мне можно?

— Конечно, — Пламена даже слегка удивилась, — только за заплот не выходить, а так пожалуйста, гуляй!

— Выйдем? — предложила Маша.

— А как же ножка? — заволновалась Пламена, — только ведь заживать начала, поберечь бы…

Знала бы добрая девушка, какие подвиги совершала Маша на своей "ножке", так не сомневалась бы в том, что та может пойти прогуляться. Она махнула рукой:

— Ничего, уже и не болит почти, пойдем, а?

Пламена провела Машу по череде темных коридоров и вывела на крыльцо. Порыв осеннего ветра тут же напал на обеих, проверяя, тепло ли одеты девушки. Еще в светлице, когда служанка начала выкладывать на крышку сундука одну одежку за другой, Маша посмеялась над количеством нарядов, но теперь была благодарна. Многослойная одежда оказалась теплой, а платок, который она сначала легкомысленно положила на плечи, пригодился укутать голову.

Пламена только похихикала, глядя на то, как Маша закутывается.

— Новогород на перепутье ветров стоит, — сообщила она, — ветры между собой сражаются, а людям достается.

Действительно, Маша уже поняла, что как только закончилось лето, все тепло мигом ушло, уступив место свинцовому небу и ветрам. Наверное, это от близости большой воды.

Они шли по усадьбе, Маша наблюдала, как кипит жизнь на боярском подворье. Конечно, это было не княжеское дворище, но масштабом уступало только чуть, и устроено было даже практичнее. Здесь не ходили куры, разрывая землю под ногами в поисках чего-то съедобного, не слышно было взвизгивания поросят и мычания коров. Двор был тщательно выметен. В отдалении располагались конюшни, рядом мужики выгружали с телеги сено и таскали его внутрь, в небольшом загоне резвились три жеребенка, все разной масти. Неподалеку бродили собаки, привязанные крепкими веревками к вбитым в стену железным кольцам. Собаки, завидев незнакомку, залаяли, люди обернулись, посмотреть, кто приближается. Пламена поклонилась, ей ответили тем же.

С обратной стороны высокого деревянного дома пахло живым. То есть отходами жизнедеятельности всех обитателей дома. Тут и суеты было побольше, женщины разных возрастов выполняли свою каждодневную работу, двое хлопали на ветру белье, мальчик в старом отцовском армяке и шапке мехом наружу тащил тяжелую деревянную бадью с водой, где-то пели протяжную песню на разные голоса.

— Не пойдем туда, — сказала Пламена, — чернавки рыбу чистят, дюже воняет! Пойдем в сады, там нынче листву жгут.

Она развернула свою подопечную и направила дальше, откуда, и правда, доносился запах горелых листьев.