Катарсис Империи

Предложения о посредничестве стали поступать в Россию вскоре после начала войны по разным каналам, как правило, через военно-морских агентов России в европейских государствах: капитана 2-ого ранга Г. А. Епанчина (в Париже), лейтенанта графа А. П. Капниста, лично контактировавшего с сыном аргентинского президента в Риме, и полковника Кузьмина-Караваева (в Брюсселе и Гааге).

Именно Епанчину было поручено проверить на прочность предложения официального Парижа, которые к слову, так и остались словами. Вместо этого, 'выстрелил' Рим. Капниста, намудрствуя лукаво, сообщил конфиденциально о желаниях своей страны, пообещав молодому аргентинскому повесе щедрые чаевые в случае успеха. Связавшись с отцом, 'сынок' уже к 10 февраля сообщил о готовности аргентины продать своих 'гарибальдей'. О деталях, Аргентина была готова говорить только с официальным представителем. Впрочем, направленный к ним 'райдер' был всецело одобрен с фирменной латинской улыбкой и желанием исправить финансовое разорение своей страны.

Стоит оговориться, что докладывал в начале февраля Епанчин, '...можно купить или те и другие вместе, или ничего'. Свои корни эта фраза имела в Южной Америке, поскольку, несмотря на соглашение о прекращении споров вокруг Патагонии, и Чили, и Аргентина стремились сохранить паритет в вооруженных силах, так как у обеих держав оставались некоторые опасения в отношении друг друга. С Россией (ровно как и с Японией) у южно-американских государств были весьма дружелюбные отношения. Так что, немудрено, что желание приобрести военные корабли, Россия через Аргентину, продублировала в Чили незамедлительно.

Ответ от чилийцев пришел чуть позже - его Влад получил уже в Риме, прибыв на встречу с лицами, которые были готовы предложить свои услуги по приобретению 'экзотических крейсеров'.

Уже через два дня после начала войны с японией директор генуэзского судостроительного завода 'Ансальдо' Перроне, предложил русским посредничество в деле покупки четырех аргентинских броненосных крейсеров 'Garibaldi', 'General Belgrano', 'General San Martin' и 'Pueyrredon'. Итальянец, вовсю пользуясь тем, что между Россией и Арргентиной не было официальных каналов связи, решил диктовать свои условия. Его предложение сводилось к тому, что вышеуказанные крейсера должны были быть приобретены якобы итальянцами для себя. Это якобы коробило всех, поскольку при обсуждении деталей, Перроне все же сообщил, что никаких связей в правительстве Италии у него нет. В связи с этим, блад, имея инструкции из Корпуса и ГМШ, потребовал, чтобы итальянское правительство было поставлено в известность о сделке, а корабли еще до оплаты доставлены заводом 'Ансальдо' в балтийский порт Либаву. Как и следовало ожидать, итальянец на это не согласился, сообщив, о том, что японцы ведут переговоры о покупке двух из четырех аргентинских крейсеров. Благодаря связям с сыном президента, шантаж был разоблачен, ибо почуяв запах денег, аргентинцы отмели предложения японцев. Перроне, уязвленный и лишенный выгоды, готов был удалиться, но, с удивлением получил встречное предложение.

- Вы строили для Аргентины два из четырех крейсеров, - напомнил Влад. - Один ваш крейсер в итальянском флоте. Надеюсь, вы понимаете, что в бою корабли несут убыль в орудиях, снарядах, расстреливаются стволы... Вы, как творец трех крейсеров должны знать, у кого в Италии мы могли бы приобрести нужное нам...оборудование, - он протянул список.

Изучив его, Перроне вернул бумагу хозяину.

- И какова же будет оплата за мои услуги?

- Более чем щедрая.

- Надеюсь, больше той, что я хотел получить за крейсера?

'Ага, щас. Макароны иди вари.'

- Ваши запросы несоразмерны предоставляемой услуге.

- И все же это мое требование.

- Гм...будь по вашему. Но, тогда у меня есть встречное требование.

- У вас? И какое же?

- Сколько вы готовы мне заплатить за мое молчание, чтобы официальный Рим не узнал о вашей афере за его спиной?

Под скрип зубной эмали итальянца таяли его комиссионные.

А еще через четыре дня Влад покинул гостеприимный Рим в хорошем расположении духа.

Официальный Рим пошел на контакт. Десятки орудийных стволов придирчиво изучались русскими артиллеристами, после чего принимались и под графой 'строительный лес', загружались в трюмы транспортов. Разобранные орудия, снаряды, детали машин, даже два десятка дальномеров - итальянцы были рады задорого порадовать своего нового друга.