Катастрофы под водой

Личный состав не пострадал, в техническое управление флота, где я в то время был начальником, поступил невнятный, но успокаивающий доклад.

На следующий день я вылетел в Северодвинск. Здесь собралась межведомственная комиссия. Ее предложения по восстановлению лодки были простыми и кардинальными. Но... нереальными. Предполагалось заменить часть оборудования «пострадавшей» энергоустановки новым. Но запасного оборудования не существовало в природе! Хотя оно и было заказано при строительстве лодки, для его изготовления требовалось несколько лет. Такое решение могло удовлетворить комиссию, но не флот, поскольку именно флот нес ответственность за свою боеготовность.

Осмотрев место аварии вместе с капитаном 1 ранга С. Защеринским и посоветовавшись с технологами и сварщиками, я, как «хозяин» корабля и председатель комиссии, принял другое решение. Предложил заварить трещину и провести «холодные» и «горячие» испытания атомной установки. Если показатели будут в норме, то проверить и зафиксировать соответствие параметров механизмов и систем спецификационным. Испытания и снятие параметров я предложил производить в присутствии членов комиссии. Однако большинство из них отказались участвовать в испытаниях, кроме проектанта Н.Ф.Шульженко.

Главная энергоустановка выдержала все испытания. Командующий Северным флотом В.Н.Чернавин одобрил мое решение, и подводная лодка, снявшись со швартовых, ушла в главную базу флота.

Десять лет после этого она плавала с заваренной трещиной до конца установленного срока службы.

Думаю, уместно уточнить, что этой аварии реактора на подводной лодке «К-162» предшествовала аналогичная предпосылка в 1961 году на подлодке «К-3». Тогда при подготовке субмарины к походу на Северный полюс проводились длительные испытания системы деаэрации. Как позже оказалось, никчемной для данного типа энергоустановок.

Испытания проходили круглосуточно, изнуряя вахту и притупляя ее внимательность. Параллельно шли профилактические и ремонтные работы с участием привлеченных специалистов. В результате этого столпотворения перепутали фазы питания. В схеме управления и защиты реактора произошел сбой. Компенсирующая решетка, вместо того, чтобы опуститься вниз, пошла вверх, не подчиняясь действиям операторов. Это могло привести к тепловому взрыву, но, к счастью, оператор реактора другого борта старший лейтенант И.Б. Колтон заметил опасное перемещение решетки и обесточил исполнительные механизмы, предотвратив аварию.

К сожалению, из-за сверхсекретности информация о случившемся не нашла должного отражения в документах. Она быстро забылась и выводов из случившегося тогда никаких не сделали.

Однако сам факт повторения на флоте аварии реактора по одной и той же причине привлек внимание сотрудников Института атомной энергии им. И.В. Курчатова и президента Академии наук СССР академика А.П. Александрова. В последних числах декабря 1980 года на флот прибыли квалифицированные специалисты в области атомной науки и энергетики, в том числе Н.С. Хлопкин и Г.А. Гладков.

Я доложил им обстоятельства аварии главной энергоустановки на «К-162» и свое решение по устранению ее последствий, а также рассказал о бедах атомного флота. Н.С. Хлопкин доброжелательно выслушал мой доклад, пригласил меня на атомные ледоколы, чтобы сравнить организацию эксплуатации и обеспечения ледокольного атомного флота и подводного. Мы с ним провели несколько дней в беседах о насущных проблемах атомной энергетики подводного флота. В конечном итоге Николай Сидорович обещал все, о чем мы говорили, доложить президенту АН СССР.

Через несколько дней на флот пришла телеграмма, в которой меня приглашали к 14.30 3 января 1981 года академику А.П. Александрову. Я понимал, что речь пойдет не только о конкретной аварии энергетической установки, но и о проблемах, накопившихся за десятилетия на атомном флоте. Процент установленной боеготовности атомного флота зависел непосредственно от количества перезарядок реакторов, а те, в свою очередь, от возможностей хранения отработанных атомных сборок и их транспортировки.

На совещании у президента присутствовало семь человек, старшим от ВМФ был заместитель Главкома адмирал Василий Григорьевич Новиков. Я еще раз убедился в том, что Анатолий Петрович хорошо знает проблемы ВМФ и глубоко в них разбирается. Помимо ядерной безопасности, на совещании были затронуты и вопросы обитаемости личного состава подводных лодок. Президент АН СССР собрал еще одно, уже расширенное, совещание, на которое был приглашен личный состав подводных лодок, только что возвратившихся из Индийского океана, а также представители Института космической медицины. Результатом этих двух совещаний явилась записка в ЦК КПСС за подписью академика А.П.Александрова. Эта записка стимулировала решение целого ряда проблемных вопросов в ВМФ, в том числе и создание службы ядерной безопасности.