Катехон

Деревья возникли не сразу. Какое-то время они не хотели быть здесь. Несмотря на его труды, уговоры и молитвы.

Иногда он думал, для чего он тут. Для чего ему нужна эта пустыня. Для чего он нужен ей. И не находил ответа. Может, потому что не сильно хотел его найти. Ждал, когда ответ сам найдет его.

Те, трое, через два дня уехали. Оставили запас воды, еду и палатку.

Землянку вырыть не удалось: песок. Песок, песок, песок.

Прошло еще два дня. И еще. Он ждал, когда ему привезут саженцы. И воду. Но никто не приезжал, горизонт был пуст. Днем он лежал в палатке, молился и думал. Вечером выползал на поиски воды. Далеко уходить не решался, опасаясь потерять свой холм и свою палатку. Да и сил было всё меньше от голода и жажды. Однажды ночью к нему заползла змея. Он лежал, смотрел на нее, молился и думал. К утру она уползла.

Однажды утром он нашел свою бутылку, полную водой. Кто ее наполнил? Неизвестно. Он не знал, кто был здесь и наполнил ее. И почему ему нужно жить дальше, тоже не знал. Наверное, потому что этого хотела Анна. Воду он быстро выпил.

Чтобы заставить себя жить дальше, он стал думать о саде. Мысленно сажал его. Мысленно поливал.

Потом приехали другие люди и долго извинялись. Он молчал и смотрел на них.

Они привезли солнечную батарею.

94

– Да, и солнечная батарея, – говорил белобрысый парень в белой майке.

На майке было написано черными буквами «Катехон».

Парень сидел рядом с водителем. Они уже давно съехали с шоссе и тряслись по грунтовой. Скоро, предупредил парень, дорога исчезнет совсем.

Себя он попросил называть Славянином. На вопрос, тот ли он Славянин или нет, улыбнулся.

Кроме водителя и Славянина, в машине было еще шесть человек. Немец смотрел в окно, стараясь не слушать экскурсионный треп. Иногда доставал хэнди, щурился, делал снимки. Грек дремал. Чуть дальше сидел священник в рясе. От него пахло ладаном и капустным пирогом, который вез в рюкзачке. Пару раз предлагал его, но никто не заинтересовался.

Сзади, на откидном сиденье, умещалось еще трое. Двое парней и девушка в комбинезоне. Они внимательно слушали и задавали вопросы, Славянин отвечал.

Можно было поискать другие способы доехать. Но в церкви Грека заверили, что это самый дешевый и надежный. «Пустыня… Не каждый водитель согласится».

Они ехали по пустоте, поднимая серый хвост пыли.

На заднем сиденье снова возникло оживление.

– А кто это вообще всё ему посылал? – спрашивает один из экскурсионной троицы. – И это же всё… деньги…

Машину снова подбрасывает, Грек приоткрывает глаза.

– Хай, какие-то деньги остались после Германии, – говорит Славянин. – Еще родственники, знакомые, почитатели из бывших экскурсантов… Советую пристегнуться.

В салоне зашевелились.

– Главное, что эти люди убедили себя, что нужно ему помогать. И что он не сумасшедший, а просто такой… Фархад. Фархад, который, помните, был строителем и рыл канал, чтобы пустить воду в пустыню.

Тряска стихла. Под колесами заскрипел песок.

95

Здесь, в пустыне, он вернулся к имени, от которого убегал всю жизнь.

Он снова был Фархадом. Так называл его ветер. Так называли его деревья. Так называл его череп.

Люди, приезжавшие к нему, называли его Сожженным. Он не возражал. Священники, бывавшие здесь, называли его Иваном. Он и был им в крещении.

Если он станет монахом, ему дадут еще одно имя. Он будет носить его на себе, поверх всех остальных имен, и оно будет излучать легкий свет.

Но сейчас для себя он был Фархадом. А Фархад был зодчим. Или царевичем – он не помнил точно. Главное, Фархад был влюблен в Ширин. И прокладывал канал, чтобы напоить пустыню. Там, где есть любовь, должна быть вода. И пустыня, и сад.

Когда-то ему стало тесно в своем имени. Он стянул его с себя. Он сжег свое имя. Но оно сгорело не полностью. Теперь он возвращался в него, в его обгорелые лохмотья.

После солнечной батареи ему привезли электронасос. Потом они долго копали. И появилась вода. Ее было немного, но ему и его саженцам хватало.

Она была солоноватой. Но не такой, как в озерце. Ее можно было пить, и он пил ее.

Он стал высаживать карагачи. Он не умел этого делать. Он не умел высаживать деревья в пустыне. Но карагачи принялись.

Для других деревьев нужна была другая почва. Нужен был компост, мульча. Нужно было смешать это с песком.

Первая зима была не слишком холодной. Какое-то тепло давала электроплитка. Она питалась от солнечной батареи, но солнца было мало. Он сидел в палатке, думал или молился. Рядом лежал череп.

Снег выпал только один раз. Он вылез из палатки и стал счищать. Палатка была покрыта полиэтиленовой пленкой, снег примерз. Дом был тогда только начат.

Он наполнил снегом чайник. После солоноватой воды, к которой он уже привык, растопленный снег казался сладким. Даже не стал заваривать чай. Просто пил горячую воду, думал и глядел на череп.

Весной он стал сажать растения. Посадил безвременник.