Кавалергард

Далее прусский Фридрих решил было последовать примеру соседа, несмотря на разногласия и напряженные отношения, достоинства противников признавали оба, да и давняя переписка сыграла роль. Для разоренной кредиторами Пруссии каждый грош был важен, так что возможность как-то сэкономить Старый Фриц оценил. Тем более что, несмотря на всех своих «тараканов», он и правда старался заботиться о подданных, как умел.

В Берлине напечатали огромные тиражи, начали было пропагандировать, продавать… Вряд ли прусский король не понимал, что кураторы-кредиторы будут недовольны… Но может быть, хотел решить вопрос быстро, чтоб не успели среагировать. Тогда он бы подзаработал на тиражах, а его подданные смогли бы сэкономить.

Но вышло как вышло, последовал громкий и весьма грубый окрик англо-французских покровителей. Судя по всему, грубо вышло по причине необходимости быстро принять решение, и последовал «эксцесс исполнителя». Впрочем, тут могут быть варианты. «Одернули» короля резко, едва ли не в хамской форме. И… тот вынужден был подчиниться.

Между тем информация о тираже и сам тираж успели частично разойтись, да и «окрик» по ряду причин услышали многие. Тираж начали уничтожать власти Пруссии, а ее граждане были унижены. Понять, что их Старый Фриц стал марионеткой даже не чужого государства, что еще можно было пережить… Но приказ-то, по сути, отдала Компания! Торгаши! Кстати, Грифону Руянскому торговцы даже не пытались что-то сказать…

Репутация у Фридриха резко просела, и наверняка его кураторы сами пожалели о создавшейся ситуации…

* * *

– Ослабел Старый Фриц, – неприкрыто говорили в народе, – постарел. Разве можно было такое представить лет десять назад?

Говорунов начали было ловить, но… говорили об этом почти все, и что самое унизительное – жалеючи. Так что Фридрих вынужден был демонстративно не обращать внимания на слухи и попросил газетчиков[33] не поднимать тему.

* * *

Но что сделано, то сделано. А вот репутация герцога сильно подскочила – человек, который заботится о своих подданных и имеет смелость «посылать» Компанию, а вместе с ней – Англию и Францию, не может не вызывать уважения.

Рюген же еще раз подтвердил репутацию правителя-рыцаря, заботящегося о благе подданных.

Глава двенадцатая

Северный Альянс решил все задачи, но предстоял раздел Польши, и игроки в лице Павла и Марии-Терезии как-то договорились со странами Скандинавии, и те согласились продлить Союз. Что уж там пообещали, Рюген толком не знал, но явно много – для Дании и Швеции напряженные отношения с Англией и Францией сильно портили жизнь, так что, наверное, обещано было не много, а ОЧЕНЬ много.

Кусок Польши перепадал и Грифичу. Не сказать, чтобы очень уж большой… Но по сравнению с имеющимися владениями – весьма солидный. А главное – там жило много тех, кого с большей или меньшей натяжкой можно было назвать вендами. То есть кашубы и представители других племен поморян. Много было и всевозможных полукровок: немцев с заметной долей славянской крови – и славян с немецкой. В большинстве своем такие полукровки предпочитали считать себя вендами, потому как что «чистые» немцы, что (особенно) поляки частенько смотрели на них искоса, свысока.

Здесь же, в Поморье, они чувствовали себя… Ну не единым народом, но некая общность все же ощущалась. Так что выступлений польских националистов особо не предвиделось.

Вообще, политика Петра в Польше предусматривала какие-то мелкие преференции не самим полякам, а родственным нациям – вроде тех же поморян. Изначально такой подход был, скорее, вынужденным – «чистые» поляки оказались очень ненадежными партнерами, ну а потом оккупационные[34] русские власти оценили перспективы…

Вот сейчас эти самые «перспективы» и работали – поморян «гладили по шерстке», так что в сочетании с весьма неуклюжей национальной политикой[35] польских властей выгоднее было бить себя в грудь и заявлять о кашубской или вендской самоидентификации. Дело было не только в выгоде, просто приятней ощущать себя потомком гордых вендов, а не представителем малого народа или еще веселей – смеском непонятной национальности…

Заигрывания с национальностями так и остались бы в теории, но… Польша – нищая страна, по которой не первое десятилетие шлялись чужеземные войска, грабя народ. Причем самое страшное, что подчас эти самые оккупанты становились благом для крестьян! По крайней мере, в войсках была хоть какая-то дисциплина, и ставшие на постой офицеры не запарывали крестьян до смерти просто потому, что им так захотелось, не играли в «ку-ку» с огнестрельным оружием, не…

Словом, среди крестьян и ремесленников патриотов «Великой Польши» можно было долго искать. Да и среди нищей шляхты хватало тех, кто с удовольствием поступил бы на военную службу практически к кому угодно – лишь бы там кормили каждый день да платили жалованье. Даже соседняя Пруссия, задыхающаяся в тисках кредиторов, выглядела предпочтительней родной Польши с вседозволенностью магнатов. А уж когда среди поморян пошли разговоры о Померании…