Кавказская Албания - Лезгистан. История и современность

Далее Ш.Агаева пишет: "Имеется основание привести факт нового способа фальсификации творчества С.Стальского, возникшего в связи с современной критикой культа Сталина и литературы о нем. В 1989 году Ю.Борев издал книгу "Сталиниада", в предисловии к которой он утверждает, что в ней опубликованы притчи, легенды, апокрифы о Сталине [95], собранные им около полувека в различных социальных, профессиональных и национальных кругах. Предлагая их вниманию современного читателя, — пишет Ш.Агаева, — Ю. Борев поставил читателя в известность: они "принадлежат миру художественному, предлагает — выбор: хочешь не верь" [95]. Автор также поясняет: "В основе легенды лежит исторический факт, но степень соответствия правды и вы мысла в разных преданиях различна" [95]. Одна из легенд — пишет Ш.Агаева, — называется "Гомер воспевает Сталина". Поскольку текст легенды, в основе которой якобы лежит "исторический факт, невелик по объему, его целесообразно воспроизвести полностью. "В Махачкалу в 1936 году, — пишет Ю.Борев, — приехала бригада поэтов (Петровский и др) переводить песни лезгинского поэта Сулеймана Стальского, которого восторженный и великодушный М.Горький на звал Гомером XX века. Вышел неграмотный старик, заиграл на струнном инструменте и запел песню о Сталине. Переводчики попросили рассказать, о чем идет речь. Им изложили содержание стихов текста.

О Сталин, — ты — падишах падишахов,Ты — султан султанов.Ты — царь царей.Ты — выше белого царя…

Сначала переводчики остолбенели, а потом обвыклись и перевели:

О Сталин, ты солнце народов,Ты вершина гор…и т.д. [95].

"Легенда" Ю.Борева представляет собой, — пишет Ш.Агаева, — чистый вымысел, лишенный какой-либо правды. В1936 году в Махачкалу не приезжали "бригадой" русские поэты для перевода песен С.Стальского, не существовало в природе и Петровского, который когда-либо имел отношение к С.Стальскому и переводу его стихов. Главное, как показывает изучение всех известных автографов С.Стальского, у него нет стихотворения о Сталине, основанного на метафорах "падишах падишахов", "султан султанов", "царь царей". И наконец, переводчики С.Стальского не "обвыклись" после "остолбенения" к гиперболам поэта, а как выявлено в параграфе о переводах его произведений, сами нередко гиперболизировали его строфы и метафоры, доводя их до абсурда. Что касается Ю.Борева, — пишет Ш.Агаева, — то, приписывая С.Стальскому стихотворный гимн, исполненный метафор "падишах падишахов" "султан султанов" и т.д., он в условиях современного обостренного восприятия общественностью всех событий, связанных с Сталиным и созданием его культа, подтвердил мысль Е.Добренко о приписывании профессиональными литераторами народному творчеству мифов и легенд о Сталине. Общей в приписке их является утверждение об образе Сталине как "главном" в творчестве С.Стальского, самом ярком из созданных им художественных образов и о поэте — как исключительно политическом лирике" [90].

Восприятие Стальского как главным образом политического лирика не подверглось корректировке и в последующие годы, несмотря на то, что В.Тельпугов и А.Агаев в 1961 году в центральной прессе отмечали несостоятельность расценивать "во всем творчестве поэта наиболее содержательными и художественными как раз эти отдающие дань культу личности и зачастую "улучшенные" переводчиками произведения, которые по всякому поводу цитировались и рекламировались" [96].

Как показывает объективное исследование, — пишет Ш.Агаева, — наиболее зрелыми в идейно-художественном смысле являются произведения Стальского на морально-дидактические темы, философская и религиозная лирика, афористика, цикл любовных произведений, поэт также создавал и хранил в памяти множество сказок и легенд. Они больше всего и вошли в лезгинское народное художественное сознание и поныне заучиваются сородичами наизусть, используются ими в повседневном общении".