Казачество и власть накануне Великих реформ Александра II. Конец 1850-х – начало 1860-х гг.

В целом содержание статьи дает еще один повод считать И.Д. Попко (Есаула) прямо или косвенно причастным к составлению «Соображений…», а ее публикацию следует рассматривать как спланированную акцию со стороны Военного министерства. Символичным выглядит выбор журнала для размещения статьи. В отличие от ведомственного «Военного сборника», в котором в начале 1861 года уже освещался вопрос о деятельности местных комитетов по пересмотру войсковых положений, «Русский вестник», редактируемый М.Н. Катковым, являлся наиболее авторитетным и популярным журналом среди периодических изданий консервативно-либерального толка конца 1850-х – начала 1860-х годов. Появление в таком журнале статьи, раскрывающей суть предполагаемых преобразований в казачьих войсках, означало публичную легализацию «гражданского» вектора развития казачества. Статья призвана была объяснить широкой публике, в том числе далекой от внутренних проблем казачества, но по-прежнему считающей его важной составной частью русской армии, что планируемые реформы на самом деле направлены на повышение эффективности казачьих войск. Кроме того, публикация Попко (Есаула), вероятно, адресовалась и казачьей образованной элите с надеждой на поддержку радикальных предложений Военного министерства со стороны прогрессивно мыслящего казачьего офицерства. А в такой поддержке реформаторских планов и в адекватной казачьей реакции на них в военном ведомстве явно нуждались.

Напомним, что статья Попко (Есаула) была опубликована в августовском номере «Русского вестника» за 1862 год. Точная дата отправки «Соображений…» в местные комитеты неизвестна. Судя по всему, документ стал поступать в казачьи войска, в зависимости от их отдаленности от имперского центра, с начала лета этого же года. В войске Донском главные положения «Соображений…», в виде распространившихся слухов, вызвали в станицах в июле – августе 1862 года «много толков», казаки оказались «встревожены, что коснулись поземельного начала, и выражена мысль о продаже иногородним войсковых земель»⁴⁰⁸. В связи с этим статью вполне можно считать попыткой объясниться от лица Военного министерства перед частью казачества. Хотя нельзя исключать и того, что она могла стать, помимо самих «Соображений…», еще одним катализатором тревожащих казаков слухов. Почти незамедлительно на статью Попко (Есаула) последовал критический ответ в «Донских войсковых ведомостях», дав своеобразный старт печатной дискуссии о направлении реформ в казачьих войсках, развернувшейся как в провинциальной, так и центральной прессе⁴⁰⁹. О ее содержании и степени влияния на ход подготовки новых проектов войсковых положений необходимо говорить в контексте деятельности местных комитетов. Но это уже другой вопрос, к которому мы обратимся в следующей книге.

Вместо итогов

На рубеже 1850—1860-х годов для имперских чиновников, формирующих актуальную повестку правительственной политики в отношении казачьих войск, стала очевидной необходимость проведения масштабных реформ. В планах казачьих преобразований, разрабатываемых в Военном министерстве, реформирование гражданской сферы жизнедеятельности казачьих войск получило приоритетное значение. Таким образом, впервые со времен превращения вольного казачества в «государевых слуг» казаки оказывались на пороге еще одной крупной трансформации, подразумевающей их обращение в полноценных граждан империи, по крайней мере какой-то части казачества уж точно. Данные планы нашли поддержку у редких казачьих интеллектуалов, а также у отдельных представителей крупного казачьего землевладения, в основном от Донского войска. Однако большинство станичного казачества, для которого обязательная военная служба являлась неотъемлемой частью обыденной жизни, грядущие перемены не рассматривало как что-то необходимое и злободневное. Иначе говоря, предстоящие реформы для основной массы казачества оказывались искусственными и навязанными сверху. Поэтому для того, чтобы процесс движения по «гражданскому» пути в сторону выделения неслужилого казачества, утверждения частной земельной собственности и эффективного освоения войсковых территорий приобрел легитимный характер, имперские власти и часть казачьей элиты посчитали необходимым облечь его в такую форму, которая подразумевала бы осознанный выбор со стороны как можно большего числа казаков. Деятельность местных комитетов по пересмотру войсковых положений как нельзя лучше соответствовала задумке властей. Однако последующие события покажут, что ставка на местные силы не вполне себя оправдала.

Примечания

¹Батыров В.В., Гордеев И.А., Чуйков О.Е. Открытия и достижения современной историографии донского казачества второй половины XIX в. // Былые годы. 2016. № 41 (3). С. 675–687.