Казачество и власть накануне Великих реформ Александра II. Конец 1850-х – начало 1860-х гг.

О составе комитета, подготовившего текст «Соображений…», пока известно крайне мало. По этой причине мы и говорим об авторах документа в предположительном ключе. Однако совершенно очевидно, что члены комитета формировались из чиновников Управления иррегулярных войск уровня Общего присутствия, а на определенных стадиях подготовки документа к работе над ним подключалось руководство управления в лице знакомых нам генералов Н.И. Карлгофа и А.П. Чеботарева. Имеющиеся сведения о кадровом составе управления позволяют выявить потенциальных членов комитета. Среди них вполне могли быть работники управления конца 1850 – начала 1860-х годов генерал-майор В.Г. Осипов, полковники Е.М. Матвеев, И.Е. Порохня, А.Г. Виташевский, подполковники И.С. Мазарович, И.Д. Попко, действительный статский советник А.М. Андреев, статский советник М.К. Линденбаум³⁸⁹. На наш взгляд, меньше всего шансов оказаться в комитете имел происходивший из сибирских казаков генерал-майор В.Г. Осипов. Являясь командиром образцового казачьего конно-артиллерийского дивизиона, он в ноябре 1861 года входит в состав Общего присутствия, а уже через год покидает Управление иррегулярных войск, получив должность командира Санкт-Петербургской крепостной артиллерии³⁹⁰. Складывается впечатление, что В.Г. Орлов просто «пересидел» в управлении в ожидании нового назначения. Вряд ли также стоит ожидать прямого участия в работе комитета статского советника М.К. Линденбаума. Последний служил в Военном министерстве с 1838 года, меняя место в Казенной палате на место в Комиссариатском департаменте, а затем в Департаменте военных отчетов. В сентябре 1859 года М.К. Линденбаум с должности обер-контролера при штабе военно-учебных заведений назначается в Общее присутствие Управления иррегулярных войск, а с марта 1862 года он становится членом присутствия от Государственного контроля³⁹¹. Скорее всего, М.К. Линденбаум был поверхностно знаком со спецификой казачьей жизни и службы, его задача заключалась в контроле над расходованием средств, выделяемых Управлению иррегулярных войск и казачьим войскам, что, конечно, не исключает возможного косвенного его участия в подготовке «Соображений…». Практически такое же предположение можно сделать и в отношении действительного статского советника А.М. Андреева, с 1860 года представляющего МВД в Общем присутствии и имеющего опыт управления Саратовской и Казанской губерниями в должности вице-губернатора³⁹². А вот оставшихся других лиц уже можно рассматривать как действительно возможных членов комитета. Полковник Е.М. Матвеев начал чиновную службу еще в департаменте военных поселений, а после его упразднения остался членом Общего присутствия от Оренбургского и Уральского казачьих войска. Точно такой же карьерой могли похвастаться полковник И.Е. Порохня из Черноморского (Кубанского) казачьего войска и подполковник И.С. Мазарович, попавший в департамент военных поселений после командования Енисейским казачьим полком. Полковник А.Г. Виташевский, командир лейб-гвардии Черноморского казачьего дивизиона, с декабря 1860 года был определен находиться при Управлении иррегулярных войск и в таком положении пробыл вплоть до увольнения со службы в 1864 году. Перечисленные офицеры, среди которых только Мазарович не являлся «природным» казаком, в 1860—1870-х годах продолжали состоять в Управлении иррегулярных войск, дослужившись до звания генерал-майора. Их биографии не отличаются подробностями. Но известно, например, что Е.М. Матвеев не имел систематического образования, происходил из семьи рядового уральского казака и только благодаря своим личным качествам «достиг довольно высокого положения в крае, оставаясь таким же простым, сердечным казаком, чуждым важного и напускного величия»³⁹³. Современный оренбургский энциклопедист Л.М. Большаков, опираясь на архивные материалы, пришел к заключению, что Е.М. Матвеев представлял из себя «дельного организатора, исследователя, политика, который стремился глубже изучить возможности приаральского края (место службы Е.М. Матвеева в 1840–1850 годах. – Авт.). заботился об укреплении связей с коренным населением здешних мест, уделял внимание изучению Аральского моря, организации здесь мореходства и рыболовства»³⁹⁴. Кроме того, Е.М. Матвеев покровительствовал Т.Г. Шевченко во время его службы в Отдельном Оренбургском корпусе. С украинским поэтом, но уже в петербургский период его жизни был хорошо знаком и полковник И.Е. Порохня. Последний получил неплохое образование (в 1828 году окончил Одесский Ришельевский лицей), а затем в составе Черноморского казачьего войска принимал участие в Кавказской войне, заслужив репутацию доверенного лица будущего и. о. наказного атамана Черноморского казачьего войска Я.Г. Кухаренко, кстати, также друга Т.Г. Шевченко³⁹⁵. Полковник А.Г. Виташевский родился на Кубани в казачьей семье, и после окончании Екатеринодарской гимназии его военная служба проходила в родном войске, в боях Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, подавлении польского восстания 1831 года, в сражениях Кавказской войны. После назначения в 1850 году в гвардию он прочно оседает в предместьях Петербурга. А.Г. Виташевский был женат на Вере Якимовне Зембницкой, дочери известного профессора Главного педагогического института в Петербурге, директора Императорского минералогического общества Якима Григорьевича Зембницкого. Четыре дочери А.Г. Виташевского в 1850-х годах были устроены в Павловский институт благородных девиц, и по крайней мере одна из них обучалась за счет средств Черноморского казачьего войска³⁹⁶. Подполковник И.С. Мазарович приходился сыном известному русскому медику и дипломату с венецианскими корнями С.И. Мазаровичу. До вступления в должность командира Енисейского казачьего полка в 1853 году он служил адъютантом и офицером для особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири Н.Н. Муравьеве³⁹⁷. По свидетельству современников, И.С. Мазарович, кстати крещенный в католичестве, был жестоким человеком, который «насмерть засекал казаков». Современный исследователь Н.А. Калеменева на основании формулировок приказов по Енисейскому полку сделала вывод о том, что «Мазарович казаков вообще презирал»³⁹⁸. К сожалению, мы не обнаружили сведений, которые отражали бы общественно-политические взгляды упомянутых офицеров, в том числе по актуальным вопросам реформирования казачества. Но даже имеющихся отрывочных сведений из их биографий, на наш взгляд, достаточно, чтобы допустить предрасположенность некоторых офицеров к эмансипации от казачьей сословности. Об оставшемся из списка и уже знакомом нам подполковнике И.Д. Попко достоверно известно, что он являлся членом комитета, готовившего рекомендации по составлению положения о Кубанском войске³⁹⁹. Из текста всеподданнейшего доклада от 15 января 1862 года видно, что «центральный» комитет, трудившийся над «Соображениями…», и Кубанский комитет действовали параллельно. Таким образом, формально получается, что подполковник не мог принимать участия в заседаниях первого из них. В одной из своих публикаций мы все же не исключили вероятность членства И.Д. Попко сразу в двух комитетах⁴⁰⁰. На самом деле это важное наблюдение. Основываясь на нем, мы можем, например, соотнести идейное наполнение «Соображений…» с личным вкладом И.Д. Попко в составление данного документа, так как его взгляды на развитие казачества явно перекликаются с главными основаниями устройства казачьих войск, изложенными в «Соображениях…».