Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении

Через 2 недели депутаты прибыли в Царское Село, во дворец, принести Государыне благодарность за ее великую милость к войску Черноморскому. Головатый выступил вперед и с благоговением произнес: «Всемилостивейшая Государыня! Ты нас приняла яко матерь. Мы воздвигнем грады, населим села и сохраним безопасность пределов. Наша преданность и усердие к Тебе, любовь к Отечеству пребудут вечны, чему свидетель Всемогущий Бог». Допустивши к руке, Императрица пожаловала Головатому золотую шпагу, а всему войску на золоченом блюде хлеб-соль с вызолоченной солонкой, украшенной двуглавым орлом; все остальные депутаты были награждены следующими чинами, в том числе и младший сын Головатого. Перед отъездом из столицы им вручили Высочайшую грамоту в богатом ковчеге, знамя, литавры, войсковую печать, а для кошевого – саблю, усыпанную драгоценными камнями. Все это депутаты бережно уложили и повезли с собой. Между тем кошевой отрядил пятисотенный конный отряд, который встретил депутатов за 80 верст от Слободзеи.

На праздник Успенья собралось в кош все «верное» войско и построилось в две лавы, по обе стороны главной улицы. Около церкви стоял уже высокий помост, покрытый турецкими коврами, а на нем стол, прикрытый парчою для царских подарков. По левую сторону помоста стали полукружием старшины с булавами, знаменами и значками; по правую – духовенство в полном облачении. Кошевой Чепега и войсковой писарь ожидали на возвышении. Как только подъехали депутаты, раздались один за другим три пушечных выстрела, после чего старшины вышли навстречу с хлебом-солью от войска. Головатый, приняв хлеб-соль, пошел между лавами; перед ним несли штаб-офицеры Монарший хлеб-соль, покрытый материей; сам Головатый держал блюдо с грамотой, один из его сыновей нес письмо кошевому, другой – жалованную саблю. Все время палили из пушек. Потом орудия замолкли, Головатый стал говорить приветствие. После краткой речи он передал кошевому по порядку все Высочайшие дары, после чего препоясал его саблей. Кошевой поцеловал хлеб-соль, а грамоты передал войсковому писарю, который сейчас же их прочел во всеуслышание. После этого Чепега приветствовал от себя все войско, собранное на тот случай. «Ой, спасибо ж нашей матери, за ее милости», – отвечали задушевно черноморцы. Когда духовенство двинулось в церковь, штаб-офицеры понесли стол с подарками и поставили его перед иконой Спасителя. Екатеринославский архиепископ Амвросий начал божественную литургию, после которой был торжественно отслужен молебен с многолетием, при звоне колоколов, учащенной пальбе из пушек и ружей. Из церкви царские дары отнесли в дом кошевого, где Монарший хлеб разделили на 4 части: одну назначили положить в войсковую церковь, другую отправить на Тамань, товарищам, третью, разделить по полкам, а четвертую оставить на столе у кошевого. Тут же пили старшины за царское здоровье. Часть гостей осталась обедать у него, другая отправилась к Головатому, неся с большой церемонией остаток царского хлеба. И тут, и там долго гуляли, по старому казацкому обычаю, как в былое время гуляли запорожцы в своей Сечи.

Еще до прибытия Головатого войско вырядило на Тамань пеших казаков, которые отплыли в числе 4 тысяч, под командой полковника Саввы Белого; через две недели после войскового праздника выступил и кошевой с пятью полками, со всем штабом и обозом; два полка были пока оставлены на месте. В конце октября, поздней осенью, пришли казаки к границам Черноморья, на реку Ею, изнуренные долгим и трудным походом. Здесь они перезимовали, а в следующем году окончательно заняли всю кубанскую границу. Вскоре подошел и Головатый с обоими полками и с семействами переселенцев. На первых порах жутко показалось черноморцам: край новый, совсем им незнакомый; земля необитаема, со многими заросшими камышом речками и болотами. Люди, не находя нигде приюта, зарывались в земле и в этих мрачных, сырых убежищах проводили зиму и лето. Надо было приложить много труда, чтобы оживить мертвую пустыню, а черноморцы пришли, можно сказать, с голыми руками; у кого было какое хозяйство, бросили на месте, за невозможностью поднять. Но сюда явились особые люди, черпавшие силу в тесном, неразрывном братстве. Оно их выручало в былые годы, ради него они бросили родные степи, насиженные веками места. И тут оно сослужило свою службу. Черноморцы заселили необитаемый край хуторами и куренями (станицами), возделали землю, развели сады, пчел, насыпали запруды, устроили мельницы, поставили храмы Божьи, оградили Кубань пикетами и на долгие годы стали верными стражами далекой окраины. В Карасунском куте, близ Кубани, черноморское войско основало город Екатеринодар, в память своей благодетельницы.